Бегство из Эдема
Шрифт:
– Почему?
Самый очевидный ответ никуда не годился, потому что ничего не объяснял, сообразила Сара.
– Сегодня утром я застала его с Ташей. В постели. Полагаю, это тянется уже довольно давно. Вот почему он хотел убрать меня из дому на все лето.
Алекс начал что-то говорить, но она отрицательно покачала головой.
– Нет, это в общем-то не имеет значения. Я не поэтому от него ушла. То есть это, конечно, тоже сыграло свою роль, это меня подтолкнуло. И все-таки… мое решение даже нельзя назвать решением в полном смысле слова. Я никогда сознательно
Ему невыносимо больно было смотреть на ее руки в кровоточащих ссадинах, на синяк у нее на лбу, темнеющий на глазах.
– Послушай меня: что бы ни случилось, ты поступила правильно. Ты должна была оставить его, Сара. Сара лишь уставилась на него слепым от горя взглядом. Если она потеряет Майкла, то о последствиях своего сегодняшнего поступка ей придется сожалеть до конца своих дней, с горечью думала Сара. Она выглянула в окно кареты. Они как раз поворачивали с 34-й улицы на Парк-авеню.
– Почему мы так медленно едем? Что происходит?
Алекс поднялся, открыл дверцу, встал одной ногой на подножку и высунулся наружу, вглядываясь в северном направлении, но так ничего и не смог разглядеть, кроме карет, повозок, фургонов, телег, которыми улица была забита и впереди, и позади них. Все эти экипажи двигались с черепашьей скоростью, замирая через каждые несколько шагов.
– Вам что-нибудь видно? – спросил он у возницы.
– Что-то их там задерживает, – лаконично ответил тот. – А что – не знаю.
Алекс снова сел и захлопнул дверцу.
– Что он сказал?
– Он ничего не знает.
Увидев, как она стискивает пальцы и покусывает нижнюю губу, он попытался ее успокоить.
– Бен наверняка застрял в той же пробке, – сказал Алекс. – Не волнуйся, Сара, мы найдем его.
Сара его почти не слушала.
– Когда Бен увез Майкла в прошлый раз… помнишь, я тебе говорила?
– Помню.
– В тот раз он увез Майкла в охотничий лагерь в дальнем конце Лонг-Айленда. Но он слишком хитер: он не поедет дважды в одно и то же место. Если только нам не удастся перехватить их до отъезда, я даже не буду знать, где искать.
Это было не единственное, чего она не знала: например, она понятия не имела, куда бежать, если они наконец доберутся до Центрального вокзала. В каком направлении им двигаться – на Гарлемскую платформу, на Нью-Хейвен, на Лонг-Айленд или…
– Мы их найдем, – упрямо повторил Алекс.
– Я этого не вынесу.
Сара готова была выпрыгнуть на мостовую и идти пешком – уж конечно, это было бы быстрее, чем вот так ползти улиткой, выматывая себе нервы! – но всякий раз карета внезапно дергалась вперед, наполняя ее душу новым безумным взрывом надежды. Несколько минут спустя они пересекли 38-ю улицу, и тут карета окончательно остановилась. Кучер что-то прокричал; Алекс выпрыгнул наружу.
– В чем дело?
– Дальше не проехать. Я здесь поверну, надо выбираться отсюда. Похоже, эти забастовщики
Сара услышала и вышла из кареты, присоединившись к Алексу.
– В таком случае мы пойдем пешком.
Алекс расплатился, догнал ее и взял под руку. Ему хотелось привести ей тысячу доводов, убедить ее, что ей следовало бы повернуть назад, но он почел за благо промолчать, понимая, что все бесполезно. На 39-й улице тротуар оказался почти таким же запруженным, как и мостовая, причем навстречу им двигалось не меньше народу, чем проталкивалось в том же направлении, что и они сами.
– Что происходит? – спросил Алекс у хорошо одетого господина, уступившего им дорогу.
– Забастовка! Вы не сможете попасть на 42-ю улицу, там наемные штрейкбрехеры гонят всех обратно на Парк-авеню и на Лексингтон. Вход в туннель Мюррей-Хилл заблокирован, так что пробраться на вокзал невозможно. Говорю вам, туда нельзя, не пройдете! – крикнул он им вслед, когда Сара снова двинулась вперед, а Алекс поспешил за ней.
Сара лихорадочно обводила глазами улицу в поисках кареты Кокрейнов. Вдруг она возвращается в южном направлении?
– Серая карета с коричневой отделкой, – твердила она Алексу.
Но кареты нигде не было видно. Патрульный фургон, забитый полицейскими и сопровождаемый воем сирены, прогрохотал на север по встречной южной полосе. Толчея на тротуаре стала невыносимой; Алекс притянул к себе Сару и крепко взял ее под руку.
– Ты должна, вернуться.
Ему приходилось чуть ли не кричать, чтобы быть услышанным в стоящем вокруг гвалте. Какой-то мужчина, бежавший мимо, сильно толкнул его в плечо, а он сам при этом едва не сбил с ног Сару. Она сумела сохранить равновесие и продолжила путь вперед, таща Алекса за собой, протискиваясь во все открывающиеся в людской давке лазы и щели.
– Ты же слышала, что сказал тот человек, – пытался вразумить ее Алекс. – Вокзал закрыт. Это значит, что Бену тоже туда не добраться. Если там штрейкбрехеры, значит, обязательно будут драки. Позволь мне отправиться туда одному. Ты можешь пройти по 40-й улице на Пятую авеню и вернуться домой. Сара, прошу тебя…
– Нет, я сама должна его найти. Должна. Непременно должна.
Больше она ничего не желала ни говорить, ни слушать, поэтому Алекс сдался.
– Давай пойдем по мостовой, – предложила Сара, дергая его за руку.
Не выпуская ее руки, он сошел следом за ней с тротуара. Она оказалась права: на проезжей части было безопаснее. Толкотня на тротуаре все больше напоминала потасовку.
На неровной булыжной мостовой Сара подвернула ногу в сапожке на высоком каблуке, сделала несколько ковыляющих шагов, но вскоре боль утихла. Издалека доносились громкие крики, но что происходит впереди, понять было невозможно: вся улица была загромождена экипажами. Внезапно толпа пешеходов хлынула с тротуара на проезжую часть огромной беспорядочной волной, а секунду спустя изо всех окон деревянного дома, выходившего фасадом на улицу, показались ярко-оранжевые языки пламени.