Бегство от страсти
Шрифт:
В этом не было ни малейшего сомнения: тот же широкий лоб, тонкий породистый нос и овал лица сердечком, которыми восхищались и которые писали в зените своей славы Лоуренс, Джошуа Рейнольдс, Лели и Ромни и чьи портреты украшали стены галереи фамильного поместья Эшвинов.
«Она очаровательна. Я не ошибалась, — подумала Флер. — Нет, больше чем очаровательна — прекрасна».
Оставив фотографию, Флер снова переключилась на альбомы. Теперь она узнавала Синтию везде — в Швейцарии, на пляже в Монте-Карло,
И везде она была прелестна, ее отличало особое очарование, не имеющее ничего общего с пресловутым обаянием кинозвезд или широко разрекламированной красотой других дам из высшего общества.
Флер вспомнила, что не раз встречала ее фотографии в иллюстрированных журналах. Синтия оказалась маленького роста, что было для Флер несколько неожиданным.
Флер воображала ее высокой, гибкой, стройной; вместо этого на некоторых снимках Синтия выглядела совсем миниатюрной. И снимков было очень мало.
С сожалением Флер отложила последний альбом и вновь взглянула на большую фотографию. Да, в этом лице чувствовался характер. Флер положила фотографию на место и опустилась на колени, чтобы задвинуть ящик.
Поколебавшись немного, она достала коробку. Квадратная деревянная шкатулка оказалась незапертой. Флер открыла ее и уставилась на лежавшие там предметы: золотой портсигар и зажигалку, запонки с сапфирами и бриллиантами, небрежно брошенные, словно не имеющие никакой цены, кожаный бумажник с инициалами «Н.М.» и крошечный золотой брелок в форме автомобиля.
Флер поняла. Это были подарки Синтии мужу.
Она поспешно закрыла крышку, чувствуя, насколько неуместно ее любопытство. Она раскаивалась, понимая, что коснулась чего-то слишком личного. Но прежде чем Флер захлопнула крышку, она успела заметить еще одну вещь, очень странную среди таких ценных предметов, — маленькую фарфоровую куколку в гавайском костюме.
Такие фигурки можно было купить на ярмарке или получить в качестве приза в ресторане. Зачем она здесь? — подумала Флер и решила, что, наверное, Синтия подарила куколку Норману как талисман.
Неужели его когда-нибудь привлекал такой ребяческий вздор? Это трудно было представить, но когда человек влюблен, он становится другим.
Флер задвинула ящик. Вероятно, сэр Норман принес все это сюда, с глаз долой — фотографию Синтии, вынутую из рамы, ее подарки ему.
«И все-таки нехорошо, — сердито подумала Флер, — очень нехорошо оставлять эти вещи здесь, где всякий может их увидеть!»
Она вышла и снова заперла дверь. Хотя Флер и нашла то, что искала, она осталась недовольной. Она была сердита на Нормана Митчэма и испытывала к нему еще большую антипатию.
«Разве можно так обходиться с памятью о женщине, которую ты любил, — думала она, — запереть комнату, как будто
А чего от него еще ждать? — спросила она себя. — Этот человек не способен на благородные чувства. Неудивительно, что Синтия ушла от него. Несомненно, он причинил ей боль, надругался надо всем, что было для нее свято».
В этот час миссис Митчэм просыпалась после своего
полуденного отдыха. Когда Флер подошла к дверям ее комнаты, оттуда как раз выходила горничная. Шторы были подняты, и миссис Митчэм сидела, обложенная подушками.
— Входите, милочка. Чем вы занимались? Флер сказала правду.
— Осматривала дом.
— Нашли что-нибудь?
Флер взглянула на нее, широко раскрыв глаза.
— Что вы имеете в виду? — спросила она, запинаясь.
— Ничего особенного. Когда люди осматривают что-нибудь, они обычно рассчитывают найти там нечто интересное.
В этом доме всегда найдется что-нибудь интересное, — заметила Флер, несколько успокоившись.
— Разве что покойники, — возразила миссис Митчэм. — Я лично люблю живых. Бархем сказал, в нашем парке появились солдаты. Они пробудут здесь несколько дней на маневрах. Приглядитесь к ним, не найдете ли вы себе нового молодого человека.
— Не нужен мне никакой молодой человек, — возразила Флер. — Уж пора бы вам это понять.
— Вздор! Всякой женщине нужен мужчина. Вы меня не обманете всеми этими разговорами, что одной лучше. Найдите себе мужа, да поскорее; а если не мужа, так любовника. Судя по всему, народу здесь хватает.
— Я вам уже говорила, меня такие вещи не интересуют. Мне нравится служить у вас, и я надеюсь, что вы мной довольны.
— Ах, какие мы гордые! Вот вы уже и обиделись. Странная вы девушка, иногда я не могу понять, что у вас на уме. Но от этого с вами только интереснее. В общем, что бы вы там ни говорили, наденьте платье понаряднее и надейтесь, что кто-нибудь из этих ребят заглянет на чашку чая.
До ужина никто из военных не появлялся, и Флер решила, что Бархем, наверное, ошибся.
И вдруг, когда ужин подходил к концу, дверь в столовую открылась и Бархем объявил:
— Капитан Энтони Эшвин.
В комнату вошел высокий красивый молодой человек.
— Привет, Норман, — сказал он весело. — Я пришел просить тебя оказать нам гостеприимство. Правда, занятное совпадение, что меня прислали сюда? Когда мне сказали, куда меня направляют, я ушам своим не поверил.
Они обменялись рукопожатием с сэром Норманом, который от его появления был явно не в восторге. Потом сэр Норман без особых любезностей представил его Флер. Энтони Эшвин уселся в кресло, пододвинутое ему Бархемом.