Бегство от страсти
Шрифт:
Они только что пришли из сада, и Джерри оживленно болтал о пони, которых они видели в конюшне. Когда вошел сэр Норман, на ходу снимая перчатки, он замолчал.
На мгновение Флер растерялась. Она почувствовала реакцию сэра Нормана, вспыхнувшую в нем неприязнь. Затем она услышала собственный голос, испуганный и слегка задыхающийся:
— Сэр Норман, это Джерри. Джерри протянул руку:
— Здравствуйте, сэр.
На долю секунды Флер показалось, что Норман не обратит на него внимания. Но Норман пожал
— Кто это? — шепотом спросил Джерри.
— Сэр Норман Митчэм. Это его дом, ты же знаешь.
— Я так и думал, — сказал Джерри. Поспешно догнав Нормана, он спросил: — Скажите, сэр, пока я здесь, не могли бы вы взять меня на завод?
Норман резко остановился, нахмурился, и Флер заметила, как он сжал кулаки.
— А зачем? — Вопрос прозвучал отрывисто и неестественно громко.
— Я люблю машины. Папа говорил мне, что вы производите «Митчэмы». У нас как раз такая машина, и иногда Дженкинс, наш шофер, позволяет мне подержать руль. Я видел, как он чинит машину. Я хочу все знать о моторах и, когда вырасту, стану механиком.
— Вот как? — сказал Норман.
Невозможно было не отреагировать на оживление мальчика, и сразу было заметно, что он. преклоняется перед Норманом.
Внезапно у Флер защипало глаза — такой душевной муки был исполнен этот момент, столько он вызвал сожаления.
Да, Джерри исполнит свое желание, думала она, наблюдая за пересекавшей поле процессией. Норман обещал ему; и более суровый человек, чем он, не устоял бы перед Джерри.
У него была страсть к моторам. Все, что двигалось, завораживало мальчика, особенно машины и самолеты.
То, что Норман являлся изобретателем и создателем машин, придавало ему в глазах Джерри почти божественное могущество.
— Когда придет сэр Норман? — спрашивал он десятки раз с утра до вечера. — Мне надо у него кое-что спросить.
Услышав шум машины у подъезда, он летел вниз приветствовать Нормана и забрасывал его бесконечными вопросами, на которые никто другой, по его убеждению, не мог дать правильного ответа.
«Если бы он был сыном Нормана», — вновь и вновь думала Флер и догадывалась, что в глубине души Норман думал о том же.
Прожив с ними неделю под одной крышей, Флер странно было вспоминать, что она боялась их встречи. Как напрасны оказались ее страхи и опасения!
Но никогда ни перед кем не стояло еще столь трудной задачи, как та, что возложила на нее Синтия.
Услышав рассказ о злополучной женитьбе Нормана, Флер в ту же ночь лежала без сна до рассвета, думая о том, как ей заговорить с Норманом о Джерри.
Собрав всю свою решительность и мужество, на следующее утро она подошла к нему.
Когда она вошла, Норман говорил по телефону, и Флер села, ожидая, пока он закончит.
— Вам что-нибудь нужно, Флер?
Они впервые были наедине с того самого вечера, когда, преодолев свою сдержанность, он сказал ей, как она нужна ему, умолял ее стать его женой. Флер почувствовала, как краска заливает ее лицо.
— Норман, — сказала она, — я хочу попросить у вас нечто очень важное.
Она в первый раз обратилась к нему так фамильярно; это вышло у нее невольно, и она сообразила, что сказала, только когда увидела в его глазах довольное выражение.
— Что такое? — спросил Норман. — Не надо смотреть так испуганно, дорогая.
— Я боюсь, — призналась Флер, чувствуя, как стучит сердце.
Он встал и, обойдя письменный стол, подошел к ней.
— Что случилось? — спросил он серьезно, взяв ее за руку.
Флер инстинктивно сжала его пальцы, словно это могло помочь ей, пока она не скажет ему все.
Она говорила, глядя в сторону, устремив глаза на кожаный бювар, стоявший на письменном столе, с вычурной отделкой и гербом Эшвинов.
Он сделал движение, словно пытаясь высвободить свою руку.
— Прошу вас, Норман… пожалуйста!
Флер чувствовала, что заклинает его своей жизнью. Она взглянула ему в лицо и увидела в нем то, чего так боялась, — он выглядел бледным и осунувшимся, все в нем говорило, что ей следует ожидать отказа.
— Вы не понимаете, чего вы просите, — сказал наконец Норман глухим голосом.
Я понимаю… все понимаю… но разве вы не понимаете, что для вас это теперь не имеет значения? Синтия — это ваше прошлое. Теперь вы можете проявить великодушие, потому что она бессильна причинить вам боль, если вы не позволите ей.
— Что вы хотите сказать?
— Что власть Синтии над вами держится только на воспоминаниях о ваших прежних обидах. Вы любили ее когда-то. Любите ли вы ее теперь? Я так не думаю, значит, она не может больше причинить вам боль. Что бы она ни сделала, вам больше не может быть больно, если вы только не станете воскрешать в памяти прошлое. Джерри — ее сын, вы достаточно заставили ее страдать из-за него. Я думаю, что она уже достаточно наказана.
— Я рад, что вы так» думаете, — ответил он с горечью.
Флер отпустила его руку и встала.
— Даже если это не так, — сказала она спокойно, — вам не подобает разыгрывать из себя господа бога. Это ее сын, он тоже Эшвин; это их дом, Норман, вы не можете отказать ей в последней просьбе.
Последовала зловещая пауза, а затем внезапно, так, что Флер не успела больше ничего сказать, Норман устало произнес:
— Хорошо, значит, я не могу отказать.
— Вы имеете в виду?..
— То, что я сказал. Приготовьте все необходимое.