Бегство в мечту
Шрифт:
— Ты что, чайник, офонарел вконец?! — взвился и без того доведенный до осатанения парень. — Ты, сволочь, мне «тачку» новую захламил, а теперь еще лопочешь чего-то?! Да я тебя, убогого…
Он запнулся на полуслове, почувствовав затылком ствол «Макарова». Королев спокойно вынул из его руки пистолет, извлек обойму, проверяя патроны, и повторил:
— И отшлепают…
Туманов спрятал свой пистолет в кобуру, отцепил от пояса наручники и защелкнул их на запястьях в раз сникшего «вояки».
— Первый, —
— И запомните, — сказал Клюшкин, заканчивая наставление, — самое важное — прижать организатора. Против него у нас практически ничего нет. «Ремонтная бригада» — старой закалки, от них не ждите ни слова. Показания несовершеннолетнего… Сами понимаете, да?.. Но если, с другой стороны, его показания будут подкреплены показаниями покупателей, то этой «вилки» будет достаточно, чтобы попытаться что-то сделать… Королев, вы зачем хулиганили при задержании?
— Мы?! — сделал «круглые» глаза оперативник. — Вы что, Иван Петрович?! Вы же нас как облупленных знаете — птички не обидим… Остановились перекурить, вдруг выскакивает малец с наганом и давай вопить, что мы у него стекла побили… Спутал с кем-то, наверное… Но наш святой долг задержать и изъять незаконно носимое оружие… И надо же, какое совпадение… Вы не поверите — оказалось…
— Доиграешься, — беззлобно сказал начальник.
— Будут законы для нас, будем работать, как под конвоем: шаг влево, шаг вправо — побег, прыжок на месте — провокация. А пока что — увы…
— Для вас какие законы ни изобретай, все равно поперек пойдете. Это у вас в крови… Все, хлопцы, по местам. К вечеру «покупатели» должны быть «в расколе», а их показания — лежать у меня на столе… Туманов, перед тем как браться за «покупателей», официально допроси организатора. Чисто формально. Ничего интересного мы от него сейчас все равно не услышим, но в процессе дела менять свои показания он будет часто, и нам не помешает иметь «про запас» все его версии в «зафиксированном виде»… Вперед!
Оперативники вышли из кабинета начальника. Королев весело подмигнул Туманову:
— Зря старик переживает. Теперь уже никуда не денутся. Не все же «вхолостую» работать, мелких воришек да наркоманов задерживать… Надо изредка и что-то посерьезней «поднимать». Для разнообразия.
— Задерживаем-то мы и тех, кто «посерьезней», — вздохнул Андрей. — Да вот только не хотят они что-то сидеть… Вроде и делаем все добротно, даже нет-нет, а и обойдем где-нибудь «острый угол» законодательства, ан нет — опять увернулись… Знаешь, Коля, мне все больше и больше хочется, чтобы в этом мире что-то зависело и от меня лично. Устал я от непробиваемости «верхов»…
— Становись президентом или сенатором, — просто посоветовал напарник. — Или, на худой конец,
— Рад бы в рай, да грехи не пускают. Где ж я первоначальный капитал возьму? Дай в долг тысяч сто долларов, может, тогда и попытаюсь.
— Дядюшка Скрудж Макдак начинал с десяти центов, — наставительно заметил Королев. — Правда, в Америке и в сказке…
Туманов вошел в кабинет и поднял трубку телефона местной связи.
— Степаныч, — попросил он дежурного, — пришли кого-нибудь из постовых, чтобы Селантьева привели… Нет, не лень, просто солидности добираю… Ну, спасибо…
— На фиг послал? — ехидно поинтересовался Королев. — Это тебе не кино. «Уголовный розыск — элита и гордость милиции». Топай за задержанным сам.
Двери кабинета распахнулись, и молодой постовой ввел высокого, сутулого человека с унылым лицом, на котором больше трети места занимал нос-картошка.
— Товарищ старший лейтенант, — звонким голосом доложил постовой, — задержанный Селантьев по вашему приказанию доставлен.
— Спасибо, Роман, — поблагодарил постового Туманов и предложил задержанному стул: — Располагайтесь, Игорь Павлович.
— Туманов, — дрогнувшим голосом попросил Королев. — Можно тебя в коридор на пару слов?
— Что происходит? — прошептал он в коридоре на ухо Туманову. — В дежурке начальство из главка, или Степаныч на старости лет спятил? Если начальство — ты мне лучше сразу скажи, я из отдела подальше смоюсь, от греха… Ты состояние моих бумаг знаешь…
— Не волнуйся, — похлопал его по плечу Андрей, — и начальства нет, и Степаныч в своем уме… У меня день рождения выпадает на его следующее дежурство.
— А-а, — с явным облегчением вздохнул Королев. — А я уж перепугался… Мне, значит, сей блат аж до самого дня рождения не светит… Ладно, пойду схожу за задержанным сам.
Андрей вернулся в кабинет и сел за стол.
— И долго меня будут здесь мурыжить? — кисло поинтересовался Селантьев. — Сперва мне ваш начальник два часа какую-то ерунду рассказывал, теперь вы за головомойку приметесь? У вас нет прав, чтобы…
— У нас все есть, — мягко перебил его Туманов. — Как в Греции. Все, кроме ваших чистосердечных показаний.
— Мне не в чем каяться. Было бы у вас что на меня — давно бы предъявили.
— Вот и хорошо. Сейчас я вас опрошу, и мы это зафиксируем.
— Ничего я не стану подписывать.
— Почему? — удивился Андрей. — Если вы ни в чем не виноваты и мы этот факт закрепим на бумаге, вам это пойдет только на пользу. А статья «отказ от дачи показаний» в данном случае только оставит пятно на вашем кристально-чистом имидже.
Селантьев с недоверием покосился на оперативника и сказал: