Бегство за грань реальности. Вперед в прошлое
Шрифт:
Адмирал слушал его, раскрыв рот, но генералу надо было от него совсем другое. Ему был нужен самостоятельный руководитель министерства, а не "говорящая голова" озвучивающая чужие мысли. Поэтому тот очень скоро окончил инструктаж следующими словами: - А для того чтобы лучше понять происходящее в мире вам следует поговорить с пилотами боевых комплексов. Разговор с ними вам может устроить военно-морской министр.
– Это подождет, - решительно заявил Тэйдзиро: - Сейчас мне надо поговорить с работниками министерства, чтобы определиться с наилучшей кандидатурой посла в СССР.
–
После его отбытия работа в министерстве закипела. Новый министр вызвал к себе весь персонал, который имел отношение к подбору послов и опросил их по интересующему его вопросу. Хотя разные сотрудники склонялись в сторону различных персон на должность посла в СССР, общее мнение подводило министра к одной кандидатуре.
Это был Номура Китисабуро, бывший посол в США. Совсем незадолго до начала войны на Тихом океане он был отозван со своего поста в Вашингтоне, из-за несогласия с руководителем министерства по вопросу начала войны. Сейчас он находился в Токио и ожидал назначения на новый пост, но оно задерживалось из-за склонности посла к самостоятельным действиям, которые не находили одобрения у его руководства.
Тоёда Тэйдзиро очень заинтересовался предлагаемым ему кандидатом, получив рекомендацию на такого своеобразного сотрудника, и поэтому поспешил ознакомиться с имеющимся на него досье. Из него он подчерпнул один очень любопытный факт. Дело было в том, что Китисабуро был яростным противником заключения союза между Страной Восходящего Солнца с одной стороны и Третьим Рейхом и Фашистской Италией с другой стороны. Причем неприятие такого альянса он отстаивал с таким пылом, что о нем знали почти все дипломаты сопредельных стран. "Именно такой человек мне и нужен в СССР" - подумал про себя министр иностранных дел: - "Ему там поверят с большей охотой, чем кому-либо другому".
Сделав свой выбор, Тэйдзиро приказал вызвать опального посла на личный прием, который назначил на следующий день. "Пусть он подготовится к приему, как следует" - думал министр о своем строптивом подчиненном: - "Если он справится с этим поручением, то его будет ждать блестящая карьера, а если нет - то полное забвение. В этот раз его судьба будет исключительно в его собственных руках".
Следующим распоряжением, которое адмирал отдал своему секретарю, было вручение приглашения послу СССР на прием в министерство. И передать его надо было именно сегодня, чтобы посол мог придти на прием завтра.
Секретарь нижайше попросил у министра текст приглашения, которое согласно дипломатическому протоколу министр должен был написать своей рукой. И адмирал Тэйдзиро принялся за канцелярский труд, к которому он имел некоторую склонность. Прошло полчаса, и письмо было написано и готово к отправке. Министр позвонил в звонок и передал вошедшему секретарю готовый документ. Тот внимательно ознакомился с ним и передал его сотруднику министерства ответственному за доставку таких посланий. Таким образом, очередной ход был сделан, и министру оставалось только ждать ответ на него.
Прошло
– Для господина Сметанина. Лично в руки, - произнес посланец нового министра иностранных дел: - Срочно и конфиденциально.
Произнеся эти слова, курьер попрощался с дипломатом и покинул посольство.
Помощник посла сразу же понес пакет из МИД своему начальнику. Тот недрогнувшей рукой вскрыл конверт и прочитал приглашение, написанное рукой нового министра. В нем господин Тэйдзиро приглашал его на прием в министерство. Прием был назначен на следующее утро, и у посла СССР оставались только вечер и ночь для того, чтобы попытаться установить причину этого вызова. Константин Александрович не стал терять времени зря. Он вызвал к себе военного атташе и задал ему один вопрос, который у него возник после получения этого послания.
– Уважаемый Сергей Александрович, - произнес посол строгим голосом: - Сегодня я получил приглашение от министра иностранных дел на прием в министерство. Позвольте узнать, нет ли вашей вины в этом совершенно неожиданном приглашении. Нет ли тут, какого подвоха, связанного с вашей профессиональной деятельностью? Не придется ли мне извиняться за вашу ошибку или ошибку ваших агентов?
Военный атташе, имеющий звание полковника, немного подумал и произнес в ответ: - Не должно быть. В последнее время моя агентурная сеть не имела провалов и ни одного человека связанного с нашей разведкой тайная полиция не уличила в противоправительственной деятельности. Так что перед вами я полностью чист.
– Я рад, что мне не придется оправдываться, - произнес все тем же голосом глава посольства: - Но я хотел бы знать истинную причину моего вызова. Ваши люди могут чем-нибудь помочь нам в плане информации?
– К моему глубочайшему сожалению ничем, - произнес грустным голосом военный атташе: - Мои люди не имеют контактов внутри МИДа, по крайней мере, на том уровне, на котором принималось решение об отправке послания. Вдобавок ко всему, мы должны знать о причинах вызова уже сегодня ночью или завтра утром, а на постановку задания для агентов потребуется гораздо больше времени. И еще больше его потребуется на добычу интересующей нас информации. Так что в этом случае мы бессильны.
– Это плохо, - произнес Сметанин грустным голосом: - Это очень плохо.
– А если это провал не по военной линии, которой занимаюсь я, по линии политической, - высказал дельную мысль военный атташе: - Может вам следует позвать сюда особиста, который якшается с местными коммунистами и прочими сочувствующими СССР лицами. Скорее всего, беда пришла именно с этой стороны.
– Очень дельная мысль, - произнес посол обрадованным голосом: - Но как вести с ним разговор я не знаю. У него свое подчинение министерству госбезопасности, и с его покровителями мне не тягаться.