Бегущая могила
Шрифт:
— Правда?
— О да. Все это было по любви, не по собственничеству, но Мазу, блядь, трахала всех женщин, с которыми трахался мой отец.
— Называл ли он их в те дни духовными женами?
— Не при мне, — сказал Эбигейл беспокойно. — Слушай, ты можешь перейти к делу? Я должна встретиться с Дэррилом, а он сейчас на меня злится, потому что считает, что я не уделяю ему достаточно внимания.
— Ты не похожа на того, кого беспокоят подобные жалобы.
— Он очень хорош в постели, если хочешь знать, — холодно сказала Эбигейл. — Значит, это все, что касается Бекки и Бирмингема?
—
— Она… что?
Эбигейл перестала жевать.
— Повесилась, — повторил Страйк. — По правде говоря, это было некоторой особенностью этого дела. После того как я пошел допрашивать Джордана Рини, он тоже пытался покончить с собой. Я показал им обоим…
Он сунул руку в карман пальто, извлек мобильный телефон и вывел на экран фотографии полароидов.
— Это. Ты можешь листать вправо, чтобы увидеть их все. Их шесть.
Эбигейл взяла телефон и просмотрела фотографии, выражение ее лица было пустым.
— Это такие свиные маски, которые тебя заставляли носить в наказание по приказу Мазу?
— Да, — тихо сказал Эбигейл. — Это они.
— Тебя когда-нибудь заставляли делать что-то подобное?
— Господи, нет.
Она вернула телефон на стол, но Страйк сказал:
— Сможешь ли ты опознать людей на фотографиях?
Эбигейл снова притянула к себе телефон и еще раз, хотя и с явной неохотой, осмотрела их.
— Высокий похож на Джо, — сказала она, некоторое время разглядывая фотографию, на которой Пол Дрейпер подвергался содомии.
— У него была татуировка?
— Не знаю. Я никогда не была с ним в комнатах уединения.
Она посмотрела на Страйка.
— Полагаю, твоя напарница узнала о Комнатах Уединения, не так ли?
— Да, — сказал Страйк. — Как ты думаешь, это произошло в одной из них?
— Нет, — сказала Эбигейл, снова опуская взгляд на телефон. — Место выглядит слишком большим. Больше похоже на сарай. В комнатах для уединения никто не фотографировался, не собирался в группы, ничего подобного. То, что вы там делали, должно было быть “духовным”, — сказала она, кривя рот. — Только один мужчина и одна женщина. А это, — сказала она, указывая на фотографию маленького мужчины, которого содомировали, — было прямо на улице. Мой отец и Мазу не любили геев. Они оба были против.
— Можешь ли ты опознать кого-нибудь из остальных? Человека поменьше?
— Похож на “Допи” Дрейпера, беднягу, — тихо сказала Эбигейл. — Девочки, не знаю… наверное, это может быть Шери. Она была блондинкой. А та, темненькая, да, это Роуз, как бы ее ни звали. На ферме Чепменов было не так много пухленьких девочек.
— Ты не помнишь, чтобы у кого-нибудь была камера Полароид? — спросил Страйк, когда Эбигейл снова протянула ему телефон через стол.
— Нет, это было запрещено. Ни телефонов, ни камер, ничего такого.
— Оригинальные полароиды были найдены спрятанными в старой жестянке из-под печенья. Я знаю, что это было давно, но не припомнишь ли ты, чтобы у кого-нибудь на ферме было шоколадное печенье?
— Как ты думаешь, смогу ли я вспомнить о шоколадном печенье спустя столько времени?
—
— Да, но… ну, я думаю, что кто-то на ферме мог их прихватить…
— Возвращаясь к тому, где находился твой отец, когда пропала Дайю: незадолго до того, как Шери вышла из моря, очевидцы видели на пляже человека, который бегал трусцой. Он так и не объявился, когда история с утоплением попала в прессу. Было темно, поэтому единственное описание, которое мне удалось получить, это то, что он был крупным. Твой отец любил бегать по трусцой?
— Что? — сказала Эбигейл, снова нахмурившись. — Ты думаешь, что он притворился, будто собирается в Бирмингем, приказал Шери утопить Дайю, а потом отправился на пробежку по пляжу, чтобы проверить, что она там делает?
— Нет, — сказал Страйк, улыбаясь, — но мне интересно, упоминала ли Шери или кто-нибудь другой на ферме о присутствии бегуна на пляже, когда Дайю исчезла.
Эбигейл на мгновение нахмурилась, жуя свою жвачку, а затем сказала:
— Почему ты продолжаешь это делать?
— Что делать?
— Говорить, что Дайю “исчезла”, а не “утонула”.
— Ее тело так и не нашли, не так ли? — сказал Страйк.
Она смотрела на него, ее челюсти все еще работали над жевательной резинкой. Затем она неожиданно сунула руку в карман своих рабочих брюк и достала мобильный телефон.
— Не заказываешь же такси? — сказал Страйк, наблюдая за ней.
— Нет, — сказала Эбигейл, — я говорю Дэррилу, что могу немного опоздать.
Глава 130
…текучая вода, которая не боится никаких опасных мест, но срывается с обрывов и заполняет ямы, лежащие на ее пути…
И-Цзин или Книга Перемен
Робин стояла очень неподвижно на тускло освещенном верхнем этаже храма. Она находилась там уже почти пять минут. Насколько она могла судить, ребенок, который сейчас молчал, плакал в самом конце коридора в комнате, выходящей на Руперт-Корт. Вскоре после того, как плач ребенка прекратился, она услышала звук, который приняла за звук включенного телевизора. Кто-то слушал репортаж о событиях на ферме Чепмена.
— …на аэрофотоснимке видно, Джон, что в палатке на поле за храмом и другими зданиями работает команда криминалистов. Как мы сообщали ранее…
— Извините, Анжела, что прерываю вас, но только что поступило сообщение: для прессы было сделано заявление от имени главы ВГЦ Джонатана Уэйса, который в настоящее время находится в Лос-Анджелесе.
— Сегодня Всеобщая Гуманитарная Церковь подверглась беспрецедентной и неспровоцированной полицейской акции, которая вызвала тревогу и беспокойство у членов Церкви, мирно живущих в наших общинах в Великобритании. Церковь отрицает любые уголовные преступления и решительно осуждает тактику, использованную полицией против безоружных и невинных верующих. В настоящее время ВГЦ обращается за юридической помощью, чтобы защитить себя и своих членов от дальнейших нарушений их права на свободу вероисповедания, гарантированного статьей 18 Всеобщей декларации прав человека ООН. В настоящее время никаких дополнительных заявлений не будет.