Бегущая по огням

Михайлова Евгения

– Мама, выпей сердечные капли и не выходи, не нужно. Я побегу туда. Быстро вернусь и все расскажу. Хорошо?

– Да. Надо помочь Насте и Лиде. Там все чужие.

…Когда Сергей прикоснулся к Настиному плечу, она посмотрела на него сухими, потемневшими глазами, лицо казалось почти спокойным.

– Они кричат, что папа виноват, что он наркоман…

– Я похожу, разберусь. Потом ты должна уйти отсюда. Хочешь к нам?

– Нет. Мне нужно быть с мамой.

– Хорошо. Я вас провожу.

Сергей легко прошел сквозь оцепление, один раз взмахнул удостоверением, потом его все принимали за своего. Кому-то задавал вопросы, рядом

с кем-то постоял, прислушиваясь. Записал номер машины «Скорой помощи», которая увезла тело Олега. Понаблюдал за работой эксперта, что-то измеряющего на дороге. Подошел к Геннадию, тот активно и довольно бессвязно митинговал, сопровождая слова неумеренной жестикуляцией.

– Привет, – сказал Сергей. – Дела… Да?

– А что? – уставился на него Гена.

– Я не понял, зачем так орать про наркотики, про то, что виноват покойник. Тут вдова, дочь. Может, без тебя обойдутся?

– А ты вообще…

– Мы учились в одной школе. Я Кольцов. Частный детектив, консультант Генпрокуратуры. Вопрос понял? Зачем выступать? Если ты не виноват – разберутся.

– Вот! – Гена показал толстым указательным пальцем на стоящего рядом очкарика. – Это мой имиж… имид… мейкер. Эдуард. Он тебе скажет, почему надо все прояснить. Сразу.

– Почему? – Сергей посмотрел в сильно косящие глаза имиджмейкера, что было заметно даже сквозь толстые линзы очков.

– Чисто репутационный момент, начало карьерного взлета, возможно, в скором времени жители этого района станут избирателями Геннадия Назарова. – Генкин представитель говорил с дефектами речи, но готовые термины отскакивали у него от зубов.

– Все, что ты сказал, – доверительно сообщил Эдуарду Сергей, – делается ровно наоборот, когда головой думают. Впрочем, и так у многих получается. Пока. До скорой встречи.

– Не, я в шоке, – посмотрел ему в спину Геннадий и пожал толстыми плечами.

– Ну, да, – невнятно пробормотал Эдуард. Ему не привыкать к подобным ситуациям, но этот клиент явно обещает большую головную боль. В чем-то этот наглый сыщик прав.

Сергей проводил Настю и Лидию домой. В прихожей посмотрел на Настю: он хотел, чтобы она предложила ему остаться. Но она дотронулась до его щеки рукой, как будто просила прощения, и сказала:

– Пойду к себе. Мне нужно побыть одной. Спасибо, что пришел.

Сергей посмотрел ей вслед с тоской. Ему казалось, что конец всему, что возникло между ними. Он попрощался с Лидией, сказал, что постарается все узнать, готов представлять их интересы.

– Какие у нас интересы теперь… Чтобы болван, убивший Олега, оставил его в покое. Олег уже много лет не употреблял наркотики. Для Насти все это ужасно. Я не знаю, как она справится. Ей в таких ситуациях невозможно помочь…

Марина Евгеньевна вышла навстречу Сергею.

– Ну, что?

– Назаров этот в люди выходит, – зло сказал Сергей. – Он должен стать жертвой в этом ДТП. У них так принято: как раздавят кого-то – виноват покойник. Хорошо, если приговор Олегу не вынесут.

– Не шути так. Как Настя?

– Ее мама считает, что она не справится. И никому не позволит ей помочь. Меня выставила.

– Сейчас. Сережа, она в таком состоянии сегодня. А как иначе… Я не согласна с Лидой. Настя сильнее.

Глава 6

Настя лежала в темноте спальни, но на самом деле она полночи бродила по коридорам своего прошлого. И сама себя видела маленькой

девочкой. Она заходила в разные комнаты, и везде показывали фрагменты одного фильма. Ей было очень страшно. Она постоянно боялась, что взрослый мужчина, ее папа, сделает что-то ужасное. И он это делал. Она видела его совсем безумным, со стеклянными глазами, он говорил быстро, беспокойно, куда-то стремился, уходил, возвращался… Он лежал иногда, как мертвый, – с посеревшим лицом, запавшими закрытыми глазами. А в другой комнате он был таким жалким, такой окончательной, обреченной жертвой… У нее, у ребенка, разрывалось сердце. Она хотела ему помочь, но у нее не получалось. В остальных комнатах были неприятные люди, случайные знакомые отца, он был им не нужен, они смотрели на него жестоко и насмешливо, они пришли, чтобы его использовать. Среди них были и те, кто продавал ему наркотики, и бандиты, которые увезли его в лес, мучили, заставляя подписать бумаги на квартиру. Настя не могла себе представить, кем нужно быть, чтобы истязать слабого и нежного человека. И, наконец, сегодня поняла, кем нужно для этого быть – Генкой Назаровым, убийцей.

В самый тягостный час ночи, в четыре, час волка, Настя наконец выбралась из бесконечных коридоров детства, увидела себя сегодняшней… Она считала, что к этому времени нужно непременно уснуть, иначе – беда. Но она не спит и не бодрствует, стоит без всякой страховки на краю пропасти и еще не решила, где легче: там или здесь. И вдруг ее окликнул кто-то в полной тишине, она повернулась и как будто подставила лицо солнечному лучу. Она вспомнила. Это Сережа. Тепло, и жар, и смех, и восторг. У нее это есть? Она наконец это познала? И вот она уже не на краю пропасти. «Папочка, – хлынули слезы из глаз, – я не успела тебе рассказать. Почему ты меня не дождался? Ничего бы не случилось».

Настя встала, почувствовав, что должна что-то сделать. Она старалась поддерживать отца при его жизни, у нее это немножко получалось. Он знал, что дочь его любит. Но сейчас требуется другое. Папы нет, но остался его враг. Как он орал сегодня при бедном мертвом отце: «Это наркоман! Проверьте его!» Проверять надо живых. Разве исключен вариант, что Генка раздавил папу не случайно? Может, он убил не только его: ведь он знаком с пропавшей Ксенией, которую, возможно, убили здесь. «Эксперту, – сказал Сергей, – недостаточно ее фотографий». Они должны были найти карточки в поликлинике, стоматологии. Но даже если это не Ксения, здесь убили женщину. А ранее пропали родители девочки Оли, которую опекала Алла. Потом исчезла сама девочка.

Настя включила компьютер, набрала в поисковике – «Геннадий Николаевич Назаров». У него много полных тезок. Но вот и он. И в Твиттере, Вконтакте, в ЖЖ… Как он себе нравится! Столько снимков! Что-то постит. В основном примитивные, где-то подсмотренные изречения, тупые шуточки… О! Это, похоже, свое. Агрессивные то ли призывы, то ли намерения. Какая мразь! Пишет, что провел ночь с девушкой по вызову, рассказывает отвратительные подробности, потом: «Утром выкинул эту тухлятину, денег не дал. Она скреблась под дверью. Хотелось ее прикончить, чтоб не мучилась». Еще ему хочется давить колесами своего джипа всех собак и кошек. «Люблю смотреть на их красные кишки». И вот ужасное: «Че за дела? Если ко мне липнет телка, я что, обязательно паспорт должен у нее спрашивать? Иначе я педофил? Придурки! Оно мне надо рассматривать – ей тринадцать или тридцать. Ее проблемы…»