Бегущая в тишине
Шрифт:
Cтарик сидел на крылечке и раскручивал какой-то ржавый механизм. Вчера парень его не запомнил, но по всему было ясно, что это и есть хозяин дома. Как же к нему обратиться? Раньше он об этом не подумал. Получается, что он ему двоюродный дед. Но назвать дедушкой язык не повернулся:
– Доброе утро, дядя Стёп! А где мама?
– И вам не хворать. Где ж ты утро-то увидел? Вечер скоро. Здоров ты спать, как я погляжу. Ладно, пошли. Поди, проголодался. Cейчас покажу, где тут у нас что.
– А где же мама?
Витька растерянно смотрел по сторонам.
–
– Как же так? Даже не попрощалась, – Витька отвернулся и засопел.
Вдруг ужасная мысль пробила его электрическим током.
– Телефон! Где мой телефон?!
Он не мог вспомнить, когда держал его в последний раз. В карманах сумок пусто. Точнее, всё забито под завязку, но нужного он никак не находил. Витька выворачивал сумки, карандаши рассыпались поверх книжек.
Вдруг его осенило. В машине! Точно. Телефон в машине! Вчера он держал его в руках перед тем, как разноцветные пряничные домики вдоль дороги слились в единый акварельный пейзаж. Потом он заснул… А мама уехала.
– Телефон! – заорал он.
Беспомощная обида спёрла дыхание. Витька пнул книжки, они разлетелись по всей комнате. Потом со всей силы ударил ногой о кровать, прислонился к стене и зарыдал.
– Эй, кончай орать! Так весь дом разнесёшь!
Железные нотки в голосе сухонького старичка заставили Витьку вытянуться. Казалось, что старик кричит. Но он говорил тихо. И от этого становилось ещё страшнее. Таким тоном с Витькой ещё никто не разговаривал.
Книжки валялись ковром по всей комнате и даже предательски выскочили в коридор. Гость уставился глазами в пол и готов был провалиться сквозь землю.
– Я с тобой разговариваю. Что за истерики? Убирай всё живо. И чтобы я такого больше не видел. Ясно? Не слышу? Ну?
– Ясно, – c трудом выдавил мальчик.
На кухне сидели молча. Дома он бы не стал это есть. Яичница подгорела, а чай давно остыл. Хлеб сероватый, масло наоборот слишком жёлтое. Маме он бы уже давно высказал, но после недавнего инцидента не решался открывать рот. Мальчик сосредоточенно жевал и старался не смотреть на дядю Стёпу.
– Спасибо, – поблагодарил он, вскочил и направился в сторону своей комнаты. Другого укрытия здесь он пока не разведал.
– Стоять! Куда собрался? Книжки читать?
Витька замер.
– Я тебя насквозь вижу. Распустили тебя родители. Годков сколько? Тринадцать?
– Cкоро будет.
– А старый дед тебе прислуживать должен? Ты в гостях, не в отеле. Прислугу видел? – дядя Стёпа покрутил головой. – То-то. Воды из колодца принеси. На улице стол рядом с умывальником, на нём таз, там и помой.
– Холодной что ли мыть?
– А какой хочешь. На улице жара. Любой можно. Но если очень надо, чайник всегда к твоим услугам. Мне еще механизм надо починить.
Дед вышел на крыльцо и сел перебирать железки, а дверь не закрыл. Мальчик чувствовал, что хозяин дома искоса поглядывает на него со своего наблюдательного
Теперь Витьке вокруг не нравилось ничего. От первого приятного впечатления не осталось и следа. Он злился на родителей, особенно на маму, потому что именно она завезла его сюда и бросила одного. А он хотел домой. Или хотя бы к бабушке Вере, там можно отдыхать в своё удовольствие. И телефона нет. Не поиграть даже. Испорченный отдых. Что тут вообще делать? Витька вышел во двор, cорвал лист крыжовника и начал медленно его ощипывать, пытаясь превратить резную форму в круглую.
Дядя Стёпа как будто читал его мысли.
– Занятие мы тебе найдём. У нас много интересного. Ребята на лето приезжают. Библиотека даже работает. Который год хотят закрыть, а всё держится. Ну у тебя и своих-то книг полно. Мне по хозяйству поможешь.
– Большая радость, – процедил Витя себе под нос.
– И дался тебе этот телефон, – продолжал старик.
– Что у нас телефонов что ли нет? Не в лесу живём. C родными связь установим.
В Витькиных глазах промелькнула надежда. Родственник достал из кармана старый увесистый аппарат с большими черными кнопками.
– Маме хочешь написать?
– Ничего я не хочу, – разозлился парень.
Дядя Стёпа не обратил никакого внимания на погасший взгляд гостя.
– Хорошо у нас тут. Мать твоя очень любила, когда маленькая была.
Витька подумал про себя, что ключевое слово «маленькая». Большая она сюда не рвётся. Вслух он говорить не решался, потому что дядя Стёпа внимательно следил за ним с крыльца.
Старик вошёл в дом. Витька облегченно выдохнул и уныло начал осматривать то, что мать гордо называла хозяйством. Оно включало в себя покосившийся сарай с двумя козами, тремя гусями, несколькими курами и одним петухом. Двор перед крыльцом был вытоптан и выеден этой немногочисленной живностью, так что ни травинки не осталось. Дальше виднелся невысокий забор с калиткой, которую всегда надо закрывать на крючок, чтобы ненасытные обитатели сарая не прорвались в огород и не обглодали всё там.
Мальчик рассматривал цветы. Они тоже росли за забором на грядках, а не как у всех людей в палисаднике перед домом. Его поразила лиловая клумба. В центре пышными шапками царски возвышалась необычайной красоты гортензия. Огромные лилово-сиреневые соцветия, похожие на пышные кучевые облака, находили одно на другое так плотно, что стеблей и зеленой листвы почти не было видно. Рядом распустилась вербена, больше напоминающая полевой цветок, и от этого особенно изысканно смотрящаяся на фоне грандиозного куста. А по краям розово-лиловая бегония завершала великолепный ансамбль.