Бегущая во сне
Шрифт:
— Помоги мне, исполни мою последнюю волю — и тебе станет легче.
— Исполнить волю неспокойной души… — пробормотала Таша отрешенно, вдруг вспомнив слова Яры. — Так вот, что имели в виду карты… Неспокойная душа — это ты, а не я!
— Поговори с моей матерью.
— Лиза, она не станет меня даже слушать! Она ненавидит меня всем сердцем!
— Именно поэтому ты и должна с ней поговорить, чтобы она отпустила свой гнев! Прошу, скажи ей, чтобы перестала меня оплакивать. Мертво лишь тело — оболочка, но душа
Таша внимательно слушала Лизу и старалась дословно запомнить ее послание. Совсем недавно она просила Яру связаться с ее родными, думая, что утратила свой мир навсегда, а теперь и ее просят передать сообщение. Она, как никто другой, понимала важность и смысл этого, поэтому губами беззвучно повторяла каждое сказанное Лизой слово.
— … вернусь в теле младенца… — тихо повторила Таша. — Неужели твоя мать еще родит ребенка?
— Не она. Я приду в семью старшего брата. Буду ей внучкой. — сказала Лиза и улыбнулась.
— Хорошо! Я постараюсь… Только бы она дала мне шанс высказаться… Я боюсь, что она мне и слова не даст сказать.
Лиза резко поменялась в лице и подошла к Таше. Она положила ладони на ее лицо, обхватив щеки, и стала трясти.
— Отпусти свой страх! Отпусти прошлое! Слышишь меня? — все громче стала говорить она, срываясь на крик, и уже не гладила ее щеки, а хлестала по ним ладонями со всей силы. Таша пыталась убрать ее руки, оттолкнуть от себя, но тело словно занемело и не повиновалось. Она с ужасом почувствовала, что полностью парализована. А Лиза все громче кричала.
— Слышишь меня, Таша! Слышишь?! Очнись, наконец!
Голос девушки перестал быть мелодичным и тонким, он становился грубее, словно расслоился на эхо из нескольких голосов и гудел, как из громкоговорителя. Таша в ужасе зажмурилась и слушала ее голос, который уже стал мужским. Этот звук заполнил собой все пространство, и Таша не слышала больше ничего. Она не чувствовала и своего тела, изо всех сил пытаясь хотя бы открыть глаза. И внезапно у нее получилось.
Цветущий сад провалился куда-то, Лиза исчезла, все закружилось перед глазами и провалилось во тьму, а потом луч света прорезался из бездны, и она снова смогла видеть…
— Слышишь меня, Таша?! Слышишь? Очнись, наконец! — кричал Евсей, нависая над ней, и хлестал ее по щекам изо всех сил. — Мам, вызывай скорую! Она, кажется, не дышит!
Таша с трудом подняла веки и моргнула. Евсей замер от неожиданности и перестал ее трясти и бить по лицу.
— Таша, это ты? Ты очнулась!
— Ева… — прохрипела Таша и на ее губах засияла счастливая улыбка. Таша быстро приходила в себя, облизнула губы, затем смогла пошевелить головой, поднять руку, словно выходила из долгой спячки.
— Ты не просыпалась
Тут же послышались быстрые шлепки тапочек по ламинату. Вера бросилась к Таше и стала ее целовать и обнимать. Таша от счастья начала плакать. А вместе с ней порыву поддалась и Вера. Один лишь Евсей, почесывая затылок, с недоверием смотрел на сестру.
— Мама, погоди.
Он отодвинул Веру рукой и присел рядом с Ташей на кровати. Придав своему лицо как можно более строгий и угрожающий вид, он обратился к только что очнувшейся Таше.
— С какой игрушкой я спал до восьми лет? Быстро отвечай!
— Что? — растеряно переспросила Таша, уставившись на брата, но тот безапелляционно требовал ответа и еще раза три успел повторить свой вопрос.
— Ева! Что за глупости? Отстань от сестры! — возмутилась Вера и снова потянулась обнимать дочь, но парень отпихнул ее, преградив путь рукой.
— Пусть ответит сперва! Вдруг она самозванка! Это все эти ее осознанные сны! Отвечай, я сказал! Ты должна это знать, если ты Таша!
Девушка не выдержала и расхохоталась. Один серьезный вид брата чего стоил! Она никогда не видела его таким сосредоточенным и предусмотрительным! Евсей еще больше начал нервничать, и Таше пришлось все-таки собраться, подавить приступ смеха и убедить парня в том, что она — это на самом деле она.
— Ты спал с моей куклой Барби! И не до восьми лет, а до двенадцати!
Таша снова зашлась смехом, а Евсей выдохнул и облегченно посмотрел на сестру. Его взгляд быстро наполнился теплотой и любовью.
— Ташкееент!!! Это ты!
— Я! — воскликнула Таша, приподнялась и крепко обняла брата. — Значит, Яра передала тебе послание… Я так рада!
— Какое послание? Я ничего не понимаю! — воскликнула возмущенно Вера.
— Мамочка, все хорошо! Прости, что вела себя, как стерва! Прости, что не ценила твою заботу! Я так тебя люблю… — на глазах у Таши снова навернулись слезы. Евсей тоже поспешил отвернуться от любимых женщин и усердно делал вид, что в глаз попала соринка. А Вера снова набросилась на дочь с объятьями, разрыдавшись уже от услышанных нежных признаний.
— Прости и ты меня, доченька… Прости, что не доверяла тебе, боялась отпустить от себя… У-ууу, — выла Вера, уткнувшись в плечо Таши и гладила дочку по волосам, целовала ее в мокрые щеки и лоб.
Успокоившись немного, Вера перестала плакать и заулыбалась, а потом поспешила отменять вызов скорой, а заодно и семейного врача, которого успела переполошить, пока Таша была в отключке.
Она убежала за телефоном, а брат с сестрой, наконец-то, могли поговорить откровенно, не вводя Веру в шок и лишнее волнение.