Бегущий по лабиринту
Шрифт:
— Я встану на колени и расцелую тебе пятки, если ты поймешь, что за хрень тут написана, — сказал Ньют.
Томас подошел к Терезе, сгорая от желания увидеть результат. Девушка протянула ему листок.
— Вот что зашифровано в картах. Ошибки быть не может, — сказала она. — Правда, мы не знаем, что все это значит.
Томас взял лист бумаги и быстро скользнул по нему взглядом. В левой части листка было нарисовано шесть пронумерованных кружков, напротив каждого из которых большими жирными буквами выведено по одному слову.
ПЛЫВИ
ПОЙМАЙ
КРОВЬ
СМЕРТЬ
ТУГОЙ
НАЖМИ
И
На Томаса нахлынула волна разочарования: он почему-то думал, что смысл кода станет очевидным сразу после того, как они расшифруют последнее слово. Юноша с отчаянием посмотрел на Терезу.
— И это все? Вы уверены, что они шли в таком порядке?
Она забрала у него лист.
— Лабиринт повторял эти слова на протяжении многих месяцев. Когда мы это поняли, то остановились. Каждый раз после слова НАЖМИпроходила неделя, в течение которой Лабиринт не выдавал вообще никаких букв, а потом снова появлялось слово ПЛЫВИ.Так что мы решили, что код начинается именно с него.
Томас сложил руки на груди и оперся на стеллаж рядом с Терезой. Без малейших усилий он запомнил шесть слов, намертво впечатав их себе в память. Плыви. Поймай. Кровь. Смерть. Тугой. Нажми.Бессмыслица какая-то.
— Очень обнадеживающе, верно? — бросил Ньют, словно угадав мысли Томаса.
— Да уж, — ответил тот со вздохом разочарования. — Надо к этому Минхо привлечь. Может, он знает что-то, чего не знаем мы. Если бы у нас появились еще зацепки…
Внезапно Томас застыл, будто пораженный громом; если бы не стеллаж, к которому он прислонился, юноша наверняка бы свалился на пол. Ему в голову пришла идея. Ужасная, чудовищная, омерзительная идея. Самая худшая из всех ужасных, чудовищных и омерзительных идей.
Однако инстинкт подсказывал, что он прав. Что именно это он и должен сделать.
— Томми?.. — произнес Ньют, подходя к Томасу. Он обеспокоенно наморщил лоб. — Что с тобой? Ты бледный, как привидение.
Юноша помотал головой и постарался взять себя в руки.
— Да… нет, ничего. Глаза что-то разболелись. Думаю, мне надо выспаться.
Он помассировал виски, притворяясь, что очень устал.
— Все в порядке? — спросила Тереза мысленно.
Поглядев на нее, он понял, что девушка обеспокоена его состоянием не меньше Ньюта, и от этого на душе стало тепло.
— Да. Серьезно. Просто устал. Надо немного поспать.
— Не приходится удивляться, — сказал Ньют, положив руку Томасу на плечо. — Всю ночь проторчал в этом сраном Лабиринте. Иди поспи.
Томас посмотрел на Терезу, затем перевел взгляд на Ньюта. Его так и подмывало поделиться с ними своим планом, но он сдержался. Вместо этого лишь кивнул и пошел к лесенке.
У него действительно созрел четкий план. Какой-никакой, но все-таки план.
Для понимания смысла кода им требовалось больше информации. Им были нужны воспоминания.
Поэтому
ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ
Остаток дня Томас провел, стараясь избегать какого бы то ни было общения с окружающими.
Тереза несколько раз пыталась завязать с ним разговор, однако юноша неизменно говорил, что чувствует себя плохо, хочет побыть в одиночестве в своем излюбленном углу за кладбищем, хорошенько выспаться и, быть может, немного подумать. Попытаться отыскать спрятанный глубоко в мозгу секрет, который бы позволил решить, что делать дальше…
По правде говоря, Томас просто хотел психологически подготовиться к тому, что задумал совершить этой ночью, убеждая себя в правильности отчаянного поступка — по сути, единственного, который ему оставался. К тому же он страшно нервничал и не хотел, чтобы остальные это заметили.
Наконец, когда часы возвестили о наступлении вечера, Томас вместе со всеми отправился в Хомстед. Он понял, как сильно проголодался, только когда приступил к ужину из томатного супа и бисквитов, который на скорую руку приготовил Фрайпан.
А затем наступило время очередной бессонной ночи.
Строители уже заделали зияющие дыры в стене, оставленные монстрами в те ночи, когда забрали Галли и Адама. Конечный результат выглядел безобразно, словно работу выполнила бригада горьких пьяниц; хотя в прочности конструкции сомневаться не приходилось. Ньют и Алби — достаточно окрепший, чтобы передвигаться самостоятельно, хоть и с толстой повязкой на голове, — настояли на плане, согласно которому каждую ночь глэйдеры должны меняться комнатами.
В этот раз Томас оказался в большой гостиной на первом этаже вместе с теми же подростками, с которыми ночевал наверху двумя днями ранее. Тишина в комнате воцарилась довольно быстро, хотя он и не знал, было ли это вызвано тем, что глэйдеров действительно сморил сон, или они просто затаились, лелея зыбкую надежду, что гриверы больше не объявятся. В отличие от позапрошлой ночи Терезе позволили остаться в Хомстеде вместе с остальными глэйдерами. Девушка лежала рядом с Томасом, свернувшись на двух одеялах. Каким-то непостижимым образом он ощущал, что она спит. Спит по-настоящему.
Разумеется, он не мог сомкнуть глаз, хоть и чувствовал, что тело отчаянно требует отдыха. Юноша старался заснуть — изо всех сил пытался держать глаза закрытыми и заставить себя расслабиться. Безрезультатно. Ночь тянулась медленно, а предчувствие чего-то недоброго тяжким грузом сдавливало грудь.
А затем, как все они и ожидали, издалека донеслись страшные лязгающие звуки, издаваемые ползущими гриверами. Время монстров настало.
Все разом сгрудились у дальней стены, стараясь не издавать ни малейшего шума. Томас уселся в углу рядом с Терезой, обхватив колени руками, и напряженно глядел на окно. От осознания того, что вот-вот придется претворить в жизнь свое отчаянное намерение, юноша оцепенел — его сердце стиснула ледяная рука страха. Но он понимал, что от его поступка может зависеть многое, если не все.