Бегущий в Лабиринте (сборник)
Шрифт:
– Давай вместе! – прокричал он Уинстону, хватаясь за края шара, на этот раз крепче. – Уинстон! Давай вместе! Схвати его и оторви от черепа!
Уинстон будто не слышал. Извивался всем телом, и если бы не Томас, давно скатился бы на дно колодца.
– На счет «три», Уинстон! На счет «три»!
Уинстон визжал, брыкался, бил себя по голове.
На глаза навернулись слезы. Или просто пот со лба? Глаза жгло от соленой влаги. Воздух прогрелся градусов, наверное, на миллион. Мышцы болели, и ноги начало сводить судорогой.
– Давай! –
Схватившись за края массы, он ощутил ее твердость и податливость, рванул что было мочи. То ли Уинстон все-таки услышал его, то ли им повезло – но парни налегли одновременно. Уинстон уперся в шар основаниями ладоней, словно хотел оторвать себе лоб, и серебристая капля отошла от головы целиком.
Не теряя ни секунды, Томас перебросил ее через себя и обернулся посмотреть.
На лету капля серебра вновь приобрела сферическую форму, ее поверхность коротко вздрогнула и затвердела. Шар повис в воздухе на несколько ступеней ниже глэйдеров, словно глядя на прощание на свою жертву и пытаясь сообразить, что пошло не так, затем пулей унесся вниз, в темноту колодца.
Шар исчез, решив не атаковать повторно.
Судорожно глотая воздух и чувствуя, как из каждой поры обильно сочится пот, Томас привалился к стене. Он боялся взглянуть на Уинстона: тот ныл позади. Ну хотя бы кричать перестал.
Наконец Томас собрался с силами и посмотрел на товарища.
Уинстон лежал, свернувшись калачиком. Его голова превратилась в месиво: волос как не бывало, только одна большая кровоточащая плешь; уши порваны, изрезаны, однако на месте. Уинстон продолжал всхлипывать от боли, а возможно, и от пережитого шока. Прыщавые участки кожи выглядели куда свежее и чище по сравнению с теми, которые зацепила серебряная капля.
– Ты цел? – спросил Томас. Ничего умнее он сейчас придумать не мог.
Дрожа, Уинстон коротко мотнул головой.
Чуть выше на лестнице стояли Минхо, Ньют, Эрис и прочие глэйдеры. Томас не видел оттененных ярким солнцем лиц, но различал выпученные глаза – как у кошек, пораженных внезапной вспышкой света.
– Это че за хренотень была? – спросил Минхо.
Не в силах говорить, Томас лишь устало покачал головой. За него ответил Ньют:
– Магическая капля, которая к чертям откусывает головы.
– Высокотехнологичная фигня, – произнес Эрис. Ну наконец-то, вынес первое суждение в общем разговоре. Новичок оглядел удивленные лица и смущенно пожал плечами. – В голове вертятся обрывки памяти, я знаю, что есть нечто навороченное, крутое. Только про шары из жидкого металла, отъедающие части тела, не помню.
Томас тоже ничего подобного припомнить не мог.
Минхо неопределенно указал куда-то за спину Томасу.
– Такая хреновина капает тебе на голову, обтекает лицо и вгрызается в шею. Перекусывает начисто. Красота-то какая.
– А вы заметили? Оно капнуло с потолка! – напомнил Фрайпан. – Лучше убраться отсюда, и поживее.
– Как никогда с тобой согласен, – ответил Ньют.
Минхо с отвращением посмотрел на Уинстона. Парень больше не дрожал и не плакал, только приглушенно всхлипывал. Выглядел он чудовищно и страху натерпелся до конца жизни.
Вряд ли он когда-либо снова обзаведется шевелюрой.
– Фрайпан, Джек! – крикнул Минхо. – Поднимите Уинстона на ноги и помогите идти. Эрис, подбери весь кланк, что он обронил. Пусть еще пара шанков тебе помогут нести припасы. Уходим. Плевать, как жарко наверху. Больше ни одна голова не превратится в шар для боулинга.
Договорив, Минхо развернулся и пошел наверх. Он не стал смотреть, как парни выполняют его распоряжения, и по этому жесту Томас понял: в конце концов из Минхо выйдет отличный предводитель.
– Томас, Ньют! – позвал он через плечо. – Идемте! Мы втроем вылезем первыми.
Глянув в глаза Ньюту, Томас прочел в них слабый страх и любопытство, страстное желание идти дальше. Те же чувства испытывал и он сам. Противно было признаваться, но сейчас ничто не могло напугать сильнее, чем последствия атаки на Уинстона.
– Погнали, – произнес Ньют таким тоном, будто выбора не оставалось. Однако по лицу было видно: он, как и Томас, спешит скорее покинуть беднягу Уинстона.
Кивнув, Томас перешагнул через раненого. Вид ободранной кожи вызывал тошноту, и Томас постарался не смотреть на череп Уинстона. Он подвинулся чуть в сторону, давая пройти Джеку, Фрайпану и Эрису, а после стал подниматься, пропуская по две ступени за раз, вслед за Ньютом и Минхо к солнцу прямо за открытым люком.
Глава семнадцатая
Глэйдеры уступали дорогу, явно радуясь, что эти трое первыми высунутся наружу. Томас сначала прищурился, а потом и вовсе прикрыл глаза ладонью. С каждой секундой в то, что получится выйти из туннеля и уцелеть на чудовищной жаре, верилось все слабее.
Минхо остановился на последней ступеньке, всего в шаге от прямой линии света. Медленно, подставляясь под нее, вытянул руку. Кожа у Минхо имела смуглый оттенок, но под солнцем засияла белым огнем.
Выдержав несколько секунд, Минхо отдернул руку и потряс ею в воздухе, будто по пальцу ему стукнули молотком.
– Горячо, однако. Очень горячо. – Он обернулся к Томасу и Ньюту. – Надо обернуться во что-нибудь, иначе за пару минут получим солнечные ожоги второй степени.
– Освобождаем мешки, – предложил Ньют, снимая с плеча поклажу. – Сделаем себе мантии, проверим – защитят ли. Если сработает, из половины простыней справим накидки, вторая останется мешками.
Томас успел сбросить еду, пока спасал Уинстона.