Бегущий в Лабиринте (сборник)

Дэшнер Джеймс

Внезапно что-то кольнуло в правую ногу. Странно было сопротивляться чему-то и одновременно желать этого всем сердцем.

Когда наконец в глазах начало темнеть и конечности ослабли, Томас вновь обрел контроль над телом.

– Ненавижу этих утырков, – сказал он и отключился.

Глава двадцать восьмая

Одурманенный снотворным и обезболивающим, Томас видел сон.

Ему пятнадцать, и он сидит на кровати. В комнате темно, и только одинокая лампа на столе испускает

желтоватое свечение.

Тереза, отодвинувшись от стола, сидит на стуле прямо перед Томасом. Лицо ее донельзя скорбное.

– У нас не было выбора, – тихо произносит она.

Томас одновременно и с ней, и не с ней. Он не понимает, о чем говорит Тереза, однако чувствует, что запятнал себя неким ужасным деянием. Они совершили нечто бесчеловечное.

Спящий Томас не помнит этого, но знает: хоть жертвы страшного поступка сами вынесли себе приговор, вина Томаса оттого не становится меньше.

– Выбора не осталось, – повторяет Тереза.

– Знаю, – безжизненным и сухим голосом произносит он.

Барьер, закрывающий доступ к памяти, на мгновение становится тоньше, и в уме проскальзывает страшное слово: «Чистка».

– Том, они сами хотели для себя такого конца, – продолжает Тереза. – Лучше сразу погибнуть, чем годами гнить, сходя с ума. Их больше нет. Способ они выбрали самый быстрый, а нам выбора не оставили. Что сделано, то сделано. Пора создавать новую команду. Мы зашли слишком далеко и не можем остановить эксперимент на полпути.

На мгновение в сердце вспыхивает ненависть к Терезе и тут же гаснет. Тереза просто пытается быть сильной.

– Не жди, что я приму это с радостью. – Так сильно Томас еще ни разу на себя не злился.

Тереза молча кивает.

Спящий Томас тянется к разуму Томаса юного, хочет прочесть его мысли, заглянуть в пока еще незапертую память. Создатели, чей мозг поразила Вспышка, теперь мертвы, прошли Чистку. Их место заняли бесчисленные добровольцы. Уже запущены в работу два параллельных Лабиринта, с каждым годом эксперимент набирает обороты, с каждым днем приносит все больше результатов. Медленно, но верно копятся образцы реакций для спасительной матрицы. Идет подготовка запасных участников.

Вот она, память юного Томаса, – бери не хочу. Однако Томас спящий меняет решение и, развернувшись, уходит.

Прошлое пусть остается в прошлом. Сейчас важно только будущее.

Томас погружается в темную бездну забвения.

Проснулся

он без сил, с тупой болью в глазницах. Сон еще теплился в сознании, однако детали уже размывались: после Чистки и смерти Создателей их место заняли другие. Произошла утечка вируса, и Томас с Терезой вынуждены были уничтожить персонал лаборатории. Они двое – обладатели иммунитета, единственные, кто выжил. Томас поклялся себе больше никогда об этом не думать.

Рядом в кресле, уронив голову на грудь, дрых Минхо.

– Минхо, – шепотом позвал Томас. – Эй, Минхо. Проснись.

– А? Чего? – Друг медленно приподнял веки и закашлялся. – Что такое? В чем дело?

– Успокойся, я только хочу знать, как все прошло. Ганс отключил маячки? Мы свободны?

Минхо кивнул, зевая во весь рот.

– Ага, нас обоих отключили. По крайней мере Ганс говорит, что вырубил имплантаты. Чувак, ну ты нам устроил! Все помнишь?

– Еще бы. – Томас даже покраснел от стыда. – Меня словно парализовало, я не мог управлять собой.

– Настоящий ты не пытался бы отфигачить мне наследство!

Томас впервые за долгое время – и к собственной радости – рассмеялся.

– Это почему? Надо же сокращать популяцию будущих Минхонят.

– В общем, за тобой должок.

– Не спорю. – У Томаса теперь перед всей компанией должок.

В лабораторию вошли Бренда, Хорхе и Ганс. Взглянув на их серьезные лица, Томас тут же перестал улыбаться.

– Давайте еще раз заглянем к Галли, чтобы он вас взбодрил речами, – как можно непринужденнее предложил Томас. – Видок у вас, ребята, слишком подавленный.

– Есть повод радоваться, muchacho? – спросил Хорхе. – Пару часов назад ты нас чуть ножиком не покоцал.

Томас открыл было рот, собираясь попросить прощения, но Ганс велел замолчать. Посветил ему в глаза фонариком и сказал:

– Ты быстро идешь на поправку. Боль скоро уймется. С тобой пришлось повозиться, все из-за предохранителя.

Томас обернулся к Бренде.

– Так я здоров? Свободен?

– Операция удалась, – ответила девушка. – Убить нас ты больше не пытаешься – значит, имплантат обезврежен. И…

– И – что?

– Ну, ни от Терезы, ни от Эриса сигналов ты теперь принимать не сможешь.

Еще вчера Томас пожалел бы об утраченном «даре», однако сейчас вздохнул с облегчением.

– Ну и фиг с ней, с телепатией. Плохие новости есть?

Бренда покачала головой:

– Нет, но Ганс и его жена пакуют вещи. Рисковать им нельзя, они покинут этот дом. Правда, сначала Ганс даст тебе напутствие.

Ганс, чтобы не мешать, отошел до поры к дальней стене, а сейчас, опустив глаза, вновь приблизился к Томасу.

– Я бы пошел с вами и помог, однако у меня жена, единственный близкий человек. О ней я забочусь в первую очередь. Желаю удачи, пусть у тебя получится то, на что у меня мужества не хватает.

Томас кивнул. Отношение Ганса к нему заметно переменилось. Видно, старый доктор вспомнил, на что способен ПОРОК.

– Спасибо, – сказал Томас. – Если получится остановить ПОРОК, мы за тобой вернемся.

– Там видно будет, – пробормотал Ганс. – Многое решится.

Он отошел обратно к дальней стене. Видно было, что с собой по жизни седой хирург носит тяжкий груз мрачных воспоминаний.