Бегущий в Ночи
Шрифт:
– Согласны, – подтвердил гул нестройных голосов.
– Хорошо, – кивнула Марина, довольная тем, как легко ей удалось перетянуть всех на свою сторону. – С этой минуты объявляем Лизе бойкот.
Она взяла обиженную Юлю под руку, и они вышли из класса, шагая в ногу. Все потянулись за ними следом, и Лиза осталась в полном одиночестве. Она еще не совсем поняла, что случилось – настолько это было глупо и неправдоподобно. Ее всегда любили в классе, и она не могла поверить, что из– за одного ничтожного случая она потеряла сразу всех друзей.
Несмотря на мелкие разногласия, их 7 «Б» был самым
Любые праздники 7 «Б» проводил вместе – будь то Рождество, Восьмое марта или 23 февраля. В прошлом году директор школы даже разрешил им праздновать Новый год в актовом зале до часа ночи. Тогда был маскарад, и Лизина мама сшила ей костюм Красной Шапочки: из плотного сукна она смастерила красную шапочку с загнутыми краями – прямо как у сказочной героини и в руки дала корзинку с напеченными пирожками. В таком виде Лиза и шла на праздник, когда в школьном коридоре встретила Ежова, который уже умудрился где– то выпить вина. Увидев Лизу в костюме Красной Шапочки, он подумал, что у него началась белая горячка. «Красная Шапка!» – в ужасе прокричал он, скрываясь от Лизы за широкой спиной Кахобера Ивановича.
Лиза вспомнила, как все тогда смеялись, какой беззаботной и радостной была жизнь, и решила, что теперь этого не вернуть. Она тяжело опустилась на стул, закрыла лицо ладонями и заплакала в голос.
Дверь кабинета открылась, и вошла Туся. Она села рядом с подругой и положила руку ей на плечо.
– Ничего страшного не случилось, – сказала она. – Немного побесятся и перестанут.
– Никогда не перестанут, – всхлипнула Лиза. – Маринка с Юлькой всегда меня недолюбливали, а они такие сплетницы. Представляю, каких гадостей они про меня наболтают! Мне теперь никто слова не скажет. Удивительно, что ты со мной говоришь.
– Я же твоя лучшая подруга, – напомнила Туся.
Вдруг дверь широко распахнулась, и в класс влетел Максим Елкин.
– Лиза, прости, – возбужденно заговорил он, на ходу поправляя очки, – я был в библиотеке и только сейчас все узнал! Я думаю, что все ошиблись, потому что ты не можешь сделать ничего плохого.
– Могу, – упрямо сказала Лиза. – Ты меня не знаешь.
– Как раз только я тебя и знаю, – почти неслышно сказал Максим. И уже громче добавил:– Пойду найду девочек, объясню им как они не правы.
– Когда Елкин ушел, Туся тоже засобиралась:
– Ой совсем забыла! Мне же срочно нужно к врачу. Я тебе, Лизка, вечером позвоню, не грусти.
– Пошли вместе, поднялась Лиза. Сейчас ей меньше всего хотелось оставаться одной
сторону к тому же я буду
– Да нет, мне в другую сторону, к тому же я буду бежать. Увидимся завтра!
И уже около самой двери она обернулась и махнула рукой:
– Чао!
– Пока! – рассеяно улыбнулась Лиза, медленно соображая, что должно быть Туся боится выйти с ней из школы, чтобы самой не стать жертвой байкота.
«А что бы я делала на ее месте? – спросила сама себя Лиза и ответила: – Вела
Теперь Лиза осталась без дневника, без друзей, без Туси.
Со всех сторон ее окружала зловещая тишина.
10
«Черт бы вас всех побрал, – с досадой думал Максим Елкин, когда в разгар контрольной по алгебре к нему со всех сторон летели записки, сложенные квадратиком и свернутые трубочкой: «Елкин, помоги!» – Как вы мне надоели», – вздыхал он и решал первый вариант, а потом – второй и только после этого свой – третий.
«Елкин – гений, – с гордостью говорили о нем одноклассники. – Рядом с ним ваш Петров – просто тупица».
– Тебе хорошо, – сказала Лиза, когда на перемене они с Максимом стояли в коридоре и, облокотившись о подоконник, смотрели в окно.
В школьном дворе уже зеленели тополя и чувствовалось скорое наступление лета. Но теперь Лизе было все равно.
– Если тебе объявят бойкот, ты даже не заметишь. – Лиза чувствовала, что начинает злиться. – Вот именно, ты просто этого не заметишь. И потом, никому даже в голову не придет объявить тебе бойкот. Потому что это – ты. Тебе на них наплевать, и они это знают.
– Как это – наплевать? – не понял Максим. Он поправил очки и в недоумении уставился на Лизу.
Когда вот так поверх очков он смотрел на собеседника, казалось, что его разбудили среди ночи и он не понимает, где он и что от него хотят. Тогда Максим с трудом подбирал слова и краснел, как первоклассник. Но когда он решал новую задачку или путешествовал по Интернету, то был героем и не знал поражений. В этом счастливом мире, где все так просто, где все законы диктует логика, не было места для Юли и Марины. Не то чтобы Максим не пытался понять сверстников – просто в их поступках он не видел логики. Он всегда хотел знать, для чего девочки красят ресницы, а мальчики курят в туалете, почему по физкультуре нужно иметь пять и зачем делать домашнее задание по алгебре. Он пытался это понять, но не мог.
– Почему – наплевать? – удивился Максим. – Я тоже человек. – Он снял очки и положил их в карман. – Никто не хочет остаться один. – И ты?
– И я.
Максим был высокого роста. Его большая голова и почти такие же огромные кулаки – все это самым странным образом сочеталось с его кротким характером и врожденной неловкостью. Угловатый и немного застенчивый, он был похож на большого ребенка. Но когда злился, в нем просыпался зверь. Однажды Максим подрался с Ежовым («отпетый бандит» – так говорил про Ежова директор) и едва его не искалечил. Но это скорее было исключением, которое подтверждало правило. Добрый и рассеянный, Максим не умел отказывать, и многие этим пользовались.
– Максим.
Лиза обернулась.
– Кахобер Иванович?!
Кахобер Иванович Калмахелидзе, самый луччший на свете классный руководитель, преподавал историю. Упитанный и в то же время очень подвижный, он много смеялся, носил усы и говорил с легким грузинским акцентом.
– Максим, – сказал он, – пожалуйста, отнеси журнал в учительскую, – и протянул Елкину журнал.
Кахобер Иванович всегда появлялся внезапно.
Он был «Скорой помощью» и Службой спасения, пожарной командой и просто другом – такой это был человек.