Бехеровка на аперитив. Похититель секретов-2
Шрифт:
– Что же вам надо?
Я наклоняюсь вперед. Наши лица почти соприкасаются. Я чувствую его страх. А он должен чувствовать мою ярость и готовность разделаться с ним немедленно – прямо здесь и сейчас.
– Идентификатор. Радиоопознаватель. Блок «свой – чужой». Быстро. У вас тридцать секунд.
– Что за чушь?! Какой еще идентификатор? Вы меня с кем-то путаете!
– Тот, который ты не успел продать!
Игры в интеллигентность закончились. У меня забрали все, что было в карманах, вытащили ремень из брюк, даже английскую булавку откололи с отворота лацкана. Но руки у меня остались. И специфические навыки тоже.
Я хватаю экс-министра за шею. В последнее
А вот точка «Q» как раз существует, хотя о ней никто не слышал, разумеется, кроме людей, прошедших специальную подготовку. Я нащупал ее большим пальцем, придавил. Лазарев замычал и задергался. Удовольствия он точно не ощущал. А ощущал накативший ужас неминуемой смерти, которая действительно должна была наступить, если я не уберу палец в течение тридцати секунд. Но я убрал его почти сразу. Все-таки я имел дело не с настоящей анакондой, а с червяком, выдававшим себя за анаконду.
– Ну?!
У него побелело лицо, посинели губы, расширились зрачки, и глаза чуть не вылезли из орбит.
– В Лабиринте, – с трудом шевеля распухшим языком, произнес замаскированный червяк. – Третий уровень, базальтовый зал, справа, за плитой…
– Ну и хорошо, я знал, что мы найдем общий язык, – сказал я, вставая и отряхивая ладони. – Рад, что не пришлось вас убить. Не хочу марать руки…
Он уронил голову на грудь. Сегодня у экс-министра был не самый лучший день. Но еще и не самый худший. А если кто-то захочет пожалеть беднягу, то это буду не я.
После спертого полумрака салона осеннее солнце показалось нестерпимо ярким. Мне вернули вещи, и, вдев ремень в спадающие брюки, я ощутил себя намного увереннее.
Автобус повез Лазарева в тюрьму. Завтра его доставят к московскому самолету и передадут нашему спецконвою. Теперь слово за российским правосудием. Как оно прозвучит, предсказать сложно. Возможно, министру-расхитителю дадут десять лет, а возможно – оправдают за недоказанностью вины.
Нет, скорей всего, обойдутся без крайностей, решение будет «взвешенным», или, как говорит неискушенный в юриспруденции, но мудрый российский народ: «Ни вашим, ни нашим». Например, четыре года лишения свободы… условно. И все удовлетворены: обвинение, защита, да и сам подсудимый. Хотя… В данном случае, кроме весов Фемиды будут задействованы и весы справедливости консорциума «Бета-групп», на одной чаше которых лежат украденные триста миллионов долларов. Это меняет дело в корне. Лазарев может просто-напросто не дожить до суда: сердечный приступ, падение с двухъярусной шконки, самоубийство… Впрочем, меня Лазарев-Старовойтов уже не интересовал.
На поляне перед коваными воротами было, как обычно, пустынно. Разъехались газетчики и телевизионщики, разошлись зеваки, исчезли машины – только черный «БМВ» с тонированными стеклами стоял рядом с «мерседесом» полицейской раскраски. Я не спеша направился к дороге. Легкий приятный ветерок обдувал разгоряченное лицо и шелестел кронами деревьев. Пели птички, радуясь яркому солнышку и последним теплым денькам.
– Дмитрий! – раздался сзади знакомый голос.
Геннадий Поленов не отреагировал: его это не касалось.
– Господин Поленов! – поправился голос, и я, естественно, немедленно
– Как вы это делаете? – без обиняков спросил он.
– Что делаю? – удивился честняга Поленов.
Ян-Мирослав испытующе, но мягко, буравил меня взглядом изрядно потеплевших глаз.
– Команда на ваше освобождение пришла с самого верха. – Он показал пальцем в голубое, с легкими облачками небо. – И указание содействовать в сегодняшнем аресте – тоже. Это даже не уровень взаимодействия между спецслужбами, это гораздо выше… Похоже, наши президенты договорились между собой! Значит, вы – особоуполномоченный эмиссар с неограниченными правами? А мы обошлись с вами совсем непочтительно, и я лично наболтал много глупостей… Но мы совершенно ничего не знали! Хотелось бы загладить эту досадную ошибку. Чем мы можем вам помочь?
Поленов неловко улыбнулся.
– Так как вас все-таки зовут – Ян или Мирослав?
Контрразведчик подтянулся и щелкнул каблуками.
– Полковник Войтех Прохазка! – представился он. – Извините, это конспирация…
– Ничего, Войтех, ничего, я тоже представляюсь девушкам по-разному… То Геной, то Колей, а иногда даже Сережей…
Полковника Прохазка такой ответ немного удивил, но он постарался это скрыть, выясняя главное.
– Значит, мое предположение правильно? И ваш Президент действительно звонил нашему?
Геннадий Поленов огляделся по сторонам, почесал в затылке и придвинулся поближе.
– Но вы никому не расскажете, пан Войтех?
– Слово офицера! Я ведь понимаю уровень секретности этой информации!
– Тогда ладно…
Я еще раз оглянулся и понизил голос.
– Дело в том, что я всегда езжу через одну и ту же турфирму – «Розовая мартышка». Потому что Президентом в ней мой сват – Степа Будницкий. Он всегда мне хорошие скидки делает, и вообще помогает… А когда меня в каталажку посадили, да еще, извиняюсь, три года пообещали, я ему и позвонил. Помните, с вашего телефона?
Лицо пана Войтеха менялось на глазах.
– А он, наверное, вашему президенту перезвонил. Вы от какой турфирмы работаете?
Войтех Прохазка налился кровью, развернулся и сел в свой черный «БМВ». Взревел мотор, машина резво рванула с места. Следом помчался полицейский «мерседес». Теперь ничто не мешало мне наслаждаться райским пением птиц.
– Это замечательное, уникальное место, такого нет нигде в мире, – с энтузиазмом рассказывает пан Якуб.
Мы с ним сидим за столом, едим утку с тушеной капустой и кнедликами, пьем сливовицу и темно-красное моравийское вино. Для полного комплекта недостает выдержанного местного пива, но умеренный Геннадий Поленов не настаивает на расширении ассортимента напитков. Все хорошо в меру.
Телевизор показывает криминальные новости. Тереза что-то вяжет. Классическая идиллия европейской глубинки.
– Система связанных между собой залов, четыре уровня, протяженность больше тридцати километров!
– Но тэ да! [41] – вежливо восклицаю я. Якуб кивает.
– Когда-то император Сигизмунд хранил здесь свои сокровища, потом больше ста лет там были винные подвалы… Прозит!
Якуб опрокинул рюмку сливовицы, закусил капустой и принялся ловко объедать утиную ножку. Я последовал его примеру.
41
Ничего себе! (Чешск.)