Бехеровка на аперитив
Шрифт:
Двадцать часов сна не дали исцеляющего эффекта. Очнулся я в десять утра с чугунной головой и полным набором признаков жесточайшего похмелья. Только мысль, что очередной спектакль отыгран успешно, перевернута еще одна страница профессионального лицедейства, задернут занавес, и я могу хоть недолго побыть самим собой, стимулировала дальнейшую жизнедеятельность. Надо сказать, неспешную и очень вялую. Я долго валялся в постели, дремал, выпил литровую бутылку минеральной воды «Маттониа» из мини-бара,
Расслабленно спустился в лобби-бар, выпил кофе, нехотя пререкаясь с довольно молодым барменом, который хорошо владел русским, но говорить на нем принципиально не желал, требуя, чтобы я выучил чешский. Ему было лет тридцать пять, про наши танки в Праге он не напоминал, скорей всего, в нем говорила не горькая историческая память, а обычная местечковая недалекость, отсутствие профессионализма и невоспитанность.
Но мне не было до него дела. Да, собственно, ни до чего не было дела. Мне хотелось домой. В вестибюле я столкнулся с самим собой в огромном зеркале. Костюм выглядел неважно, но гордая осанка, уверенная посадка головы и орлиный взгляд спасали положение. Не одежда красит человека, в конце концов!
Я поднялся в номер, собрал вещи и только тут вспомнил, что надо включить телефон.
На ожившем экране вспыхнула отметка: «12 неотвеченных вызовов, номер не определен». Я насторожился, но тут же пришел очередной звонок. Это был Карл.
– Ты жив?! Слава Богу! – эмоциональный всплеск тут же погас. – Почему не отвечаешь?!
– Спал. Очень устал. Ведь работа выполнена…
– Как «выполнена»?! Где Петр? Где машина?
У меня перехватило дух.
– Как «где»?! Я сделал все, что требовалось, через полтора квартала должны были подсесть Лукаш и Войтек…
– Они ждали больше часа, но безрезультатно, – тусклым, будто со дна глубокого колодца, голосом сообщил Карл. – Такси с Петром и водителем бесследно исчезли. Всю ночь искали, подключили полицию… Бесполезно!
Я ошеломленно молчал.
– Алло?
То, что он сказал, было неожиданно, дико и невообразимо. Вряд ли наше подставное такси уехало в Монте-Карло. Скорей всего, сгорело где-то на окраине. Вместе с водителем и пассажиром. Я вовремя вышел. За квартал до смерти…
– Алло?
– Все понял. Продолжаю работу, – сказал Геннадий Поленов и нажал кнопку отключения.
Глава 6
Блеск и нищета шпиона
Блошиные рынки всюду одинаковы – и в Тиходонске, и в Москве, и в Праге… Ряды, где продают живность: рыбок, хомячков, кошек, собак; поблизости торгуют всевозможными поделками: неважными картинами, деревянными шкатулками, гипсовыми оленями, совами, копилками в виде довольной и богатой свиньи; обязательно есть и местечко, где продают подержанные вещи.
– Это что, настоящее? – спрашивает сухопарый, пожилой белоголовый немец, осторожно трогая портфель, лежащий на потертых досках,
– Конечно. Настоящая крокодиловая кожа, – смиренно отвечает стоящий за прилавком Геннадий Поленов. – Посмотрите с изнанки, там это хорошо видно… Всего восемь тысяч крон…
Чуть более полная пожилая спутница с фиолетовыми волосами следует моему совету, затем подкатывает глаза и что-то шепчет мужу в большое, заросшее седыми волосами ухо.
– Даст ист фантастиш… – доносится до обостренного слуха бывшего белого сахиба.
«Поняла, что очень дешево… Может, набавить? Ладно, черт с ним, пусть пользуется…» Белоголовый достает деньги.
– А зажигалка? «Монблан», вот фирменный знак… Не курите? Очень похвально! Тогда перчатки. Натуральная лайка…
– О, «феррари»? – оживляется немец. На строгом лице появляется отблеск улыбки.
Я тоже многозначительно улыбаюсь и киваю. Дескать, мы-то друг друга хорошо понимаем…
– И «ламборджини»…
Вряд ли владельцы «феррари» ходят по блошиным рынкам. Справедливости ради надо сказать, что это в полной мере относится и к владельцам «ламборджини». И, тем не менее, купля-продажа престижных апельсиновых перчаток состоялась.
Довольная немецкая пара уходит, зато тут же появляется компания соотечественников. Молодой, довольно упитанный парень со свиными глазками и в турецкой майке «Адидас» интеллигентно интересуется зажигалкой:
– Чо, правда фирма? Или гонишь?
– Зуб даю! Вот, смотри. – Я показываю белую шестиконечную звездочку. – Знаешь, что это? Это вершина того самого Монблана успеха и материального благополучия, которого достиг обладатель столь престижной вещи…
Земляк заинтересованно сопит, но боязнь «кидка» его не покидает.
– Какого еще Монблана?
– Гора такая есть! И всего за пять тысяч крон. А вот часы, «Лонжин» – швейцарские, их самые крутые бизнесмены носят… За пятнадцать тысяч отдам!
Свиноглазый почесывает живот и с превосходством улыбается.
– Китайскую штамповку ты лохам впаривай! А чиркалку эту, со звездочкой, я возьму. Три тыщи, не больше. Это тоже подделка, но сделана клево, буду лохам лапшу вешать…
«Ты и есть первостатейный лох!» – вертится у меня на языке, но я сдерживаюсь, почтительно принимаю купюры и вежливо говорю:
– Покажите ее в любом магазине, вам подтвердят подлинность…
Соотечественники, довольно гогоча, движутся дальше. Слева шумно торгуют якобы золотыми украшениями теплицкие цыгане, справа продает солнечные очки какой-то араб, дальше разложил бусы и куклы ямайский негр. Вот они – зигзаги судьбы! Гурман и сноб Дмитрий Полянский в окружении маргиналов распродает собственные вещи…
Какой позор… Видели бы меня сейчас Галочка или Лера… Хотя, с другой стороны, ничего зазорного тут нет, недаром говорят: не зарекайся от сумы и от тюрьмы… Тьфу, тьфу! Я стучу по дереву.