Бэкап

Кунин Алексей

– Вот уж чего-чего, а от меня такого можете не ожидать, – заверил я ее. – Так что с этой стороны я проблем для вас точно не составлю.

– Вот и прекрасно, – улыбнулась девушка. – Но я, собственно, зашла, чтобы сказать несколько слов о том, что вам предстоит. Вы, наверное, знаете, что нейроны, из которых состоит ваш мозг, взаимодействуют между собой с помощью сложных электроимпульсов. По сути, эти импульсы и есть ваше сознание, и…

– Извините, Амели, – прервал я ее. – Я не большой спец в этой области, поэтому просто поясните, к чему вы клоните.

– Перенос сознания – очень тонкая работа, – после

секундного раздумья заговорила девушка. – На время операции вас погрузят в особое состояние, транс, облегчающий процесс считывания информации. Это можно сравнить со сном, в котором вам будут сниться очень яркие и правдоподобные картины, основанные на событиях, когда-то произошедших в вашей жизни. Чтобы помочь нам как можно более точно и быстро провести операцию, вы не должны забывать, что это – не ваша реальная жизнь, а всего лишь транс.

– И что будет, если я забуду? – я подозрительно взглянул на нее и стоявшего рядом Накадзаву.

– Абсолютно ничего, – мгновенно заверил тот, хоть и выглядело это наигранно. – Просто операция может затянуться и часть вашей памяти, собственно, и представляющей личность, может быть потеряна. Но вы не должны волноваться, поскольку по всем моделируемым ситуациям, объем потерянной информации не превысит двух процентов.

– Насколько я помню, этого не было в контракте, – чувствуя накатившее раздражение я уставился на японца.

– Если вы желаете, мы можем прервать подготовку, – пожал тот плечами. – Однако тогда нам придется ждать около двух месяцев, пока мы не сможем начать заново.

– Не желаю, – ответил я и откинулся на спинку кресла, дав себе зарок, если переживу операцию, натравить на этого темнилу ребят из «Ross, Litt Specter». Хотя, с другой стороны, кто может поручиться, что после операции я буду о них помнить?

– Не волнуйтесь, мистер Рыкоф, – снова заговорила Амели. – Программа переноса составлена так, чтобы периодически создавать встряски, которые помогут вам отличить реальное от виртуального и не забыть, где вы и что именно с вами происходит.

– Хорошо, – не открывая глаз, – ответил я. – Если вы готовы, то я – тем более. Давайте начинать.

Ушел ли Накадзава со своей помощницей я не увидел, повторяя про себя, как мантру, фразу: «ты всего лишь спишь, помни об этом…ты всего лишь спишь, помни об этом…».

Откуда-то издалека доносились переговоры в операционной.

– Готовность – код пять. Включайте разрядник.

– Альфа-ритмы?

– В норме.

– Энцефалон?

– Зеленый.

– Синапс-контроль?

– Держим.

– Поехали.

– Запуск нейровизуализации.

Легкое почесывание в моей голове резко скакнуло до зуда, так, что руки непроизвольно рванулись к черепу, в желании расчесывать его до тех пор, пока этот раздражитель не исчезнет, но руки, зафиксированные к подлокотникам, лишь свело конвульсией. Я вжался в кресло, сжал до скрипа зубы и вдруг зуд прошел, а сам я начал словно падать в бездонную пропасть. Я открыл глаза, но вокруг меня была

лишь непроницаемая тьма.

– Вводите блокаторы.

– Сдвиг по горизонту.

– Ослабление кардиоритма. Назион – прокол.

– Конвулекс – два кубика.

– Держать давление!

Внезапно тьма вокруг меня разошлась и я ощутил, что падаю. Посмотрел вниз и увидел стремительно набегающую навстречу водную гладь. Через несколько секунд я обрушился в воду и ушел на глубину. Я начал загребать уже почему-то свободными от пут руками, пытаясь выгрести на поверхность, но ничего не получалось. Я рвался вверх, но вода все не кончалась. Грудь сдавило от нехватки воздуха и я с ужасом осознал, что сейчас не сдержусь и вдохну воды, уподобившись Ихтиандру. Значит, это все-таки какая-то афера. Окадо – обычный проходимец, с усмешкой наблюдающий, как глупцы в погоне за вечной жизнью бросают к его ногам сотни миллиардов долларов. И адвокаты наверно в доле. Как глупо, как все глу…

Я умер.

14

– Я на месте.

– Вижу. Загружаю картинку.

На щитке тактик-забрала начала кристаллизироваться схема зала, складываясь из информационных кусочков, собранных за последние полчаса тремя «стрекозами», проскользнувшими в помещение передо мной. На схеме враждебно горели восемь красных огоньков.

– Неплохо, – присвистнул я.

– Не свисти – денег не будет, – откликнулась Минуш.

– Это же не французская пословица. И не американская.

– Дань уважения твоим русским корням.

– Оу, это похоже на флирт.

– Ближе к делу. Загружаю алгоритм. Старт через шестьдесят секунд. «Дракон» – блокировка.

На схеме зазмеились бирюзовые стрелки под номерами, указывающие на патрулирующие двойки боевиков.

– Эй, это как – блокировка? А стрелять я из пальца буду?

– Питер, чем ты слушал на брифинге? В зале – установки электролиза и резервуары с кислородом и водородом. Повредишь любую – и на управляющий интел уйдет аварийный сигнал.

– Да я просто проверял тебя, – я, в задумчивости, хотел почесать голову, но рука наткнулась на гладкую сферу шлема.

– Шутки в сторону. Обратный отсчет – тридцать секунд.

Я подобрался, прокручивая в мыслях предстоящий рывок без права на выстрел. Секунды, мигая в левой верхней четверти забрала, стремительно неслись к точке «0».

– Хаджиме [29] , – раздается в ухе голос Минуш.

Я скользящим шагом бросаюсь вперед, огибаю один резервуар, другой. Передо мной, в пяти метрах, первая двойка. Боевики, о чем-то переговариваясь, неспешно идут по привычному маршруту. Я обтекаю их слева, отталкиваюсь от близкой стены, правой рукой наношу рубящий удар в шею одному и по инерции, в развороте, кулаком левой – в кадык второму. Щелкают невидимые и неощутимые разряды внутри экзоскелета и шеи террористов бумагой сминаются под ударами.

29

яп., начали