Бэламнийская трилогия
Шрифт:
– Даже если и так, разве это сильно ухудшило ситуацию?
– Нет, – сказал Джонатан. – Думаю, нет. Но ты упомянул о третьем способе. В чем он заключается?
– Можно было бы доплыть в лодке до дальнего берега. Затем, обвязав веревку вокруг какой-нибудь толстой ольхи и используя блок и снасти, мы могли бы стянуть плот с мели.
Джонатан на минутку задумался.
– Боюсь, что до берега слишком далеко. Мокрый канат тяжел, и одному человеку с ним не справиться. Потому что другому пришлось бы, конечно, остаться на плоту. А какое давление будет оказано на такую длинную веревку, как
– Как только плот сошел бы с мели, мы могли бы просто перерезать веревку. А тот, кто остался бы на плоту, мог затем развернуть его, чтобы подождать лодку. Если мы будем бояться, нам не удастся осуществить вообще никакой план.
Обмениваясь мнениями, путешественники сидели на плоту и попыхивали своими трубками, и вдруг оба подумали о том, что полтора часа назад они собирались пообедать, но так и не сделали этого.
– Ты голоден, Профессор? – спросил Джонатан.
– Невероятно.
– Может быть, нам стоит перекусить?
– Думаю, стоит.
Оба встали и направились к рубке, но тут же застыли на месте. Из рубки, теперь уже совершенно точно, доносилось приглушенное бормотание – как будто кто-то беседовал с кем-то бубнящим голосом. Джонатан осторожно прислонил ухо к двери и уловил странные обрывки фраз вроде “волосатая штука”, “гоблин” и “кадки мороженого”. Он не сомневался, что слышал именно это. Тогда он распахнул дверь, и друзья заглянули внутрь, не зная даже, чего им ждать. А увидели они Ахава, круглого, как бочка, склонившегося над наполовину пустым бочонком с солеными овощами – очевидно, вторая половина уже покоилась у Ахава в животе. Крышка на бочонке была приоткрыта. Тайна становилась все более загадочной.
Профессор заговорил первым:
– Очевидно, ваш зверь весьма активно взялся за овощи.
– Похоже на то.
– Это чрезвычайно странно.
– Действительно. Но как ему это удалось? Даже если бы он смог дотянуться до крышки бочонка, он ни за что не смог бы ее открыть.
– Верное заключение, Сыровар, – пробормотал Профессор. – Творится нечто непонятное.
Оба тихонько зашли в рубку, хотя и тогда, когда они стояли снаружи, им было ясно, что там никого, кроме Ахава, нет. Кругом стояли бочонки всевозможных размеров, на полу тут и там грудами лежали веревки, парусина, ведра, разнообразные припасы, инструменты и снасти. Но среди всего этого добра не было загадочного бормочущего существа. Да, это была настоящая головоломка.
Джонатан снял шляпу и почесал затылок. Оба пожали плечами, а затем почти одновременно воскликнули:
– Пустые бочонки!
В рубке была ровно дюжина пустых бочонков, и Джонатан, надеясь застать врасплох того, кто, возможно, спрятался внутри одного из них, на цыпочках подошел к самому ближнему бочонку и протянул руку к крышке.
Профессор издал такой звук, какой, наверное, могла бы издать обезьяна, если бы при этом ей еще заткнули кляпом пасть, и жестом велел Джонатану подождать. Он выскочил наружу и тут же вернулся, держа в руках свое оружие, а затем крутанул кальмароподобные ручки маховика. Затем прищурил один глаз и кивнул Джонатану.
Сыровар сорвал с бочонка крышку, потом с
– Эй, там, господин Бинго-сыр! – раздался вопль, и из бочонка, как чертик из коробочки, выскочил Дули. Джонатан от неожиданности упал спиной на мешок с бобами.
От волнения Профессор Вурцл не узнал бедного Дули, который путешествовал в бочонке безбилетным пассажиром. Он завел свое странное устройство, и маховик начал вращаться, издавая тонкий свистящий звук. Казалось, ружье начало насвистывать какую-то мелодию. Джонатан и Дули в изумлении уставились на ошарашенного Профессора, который тут же пожалел, что запустил эту штуку. Маховик закрутился так быстро, что оружие вырвалось из его рук и со свистом принялось носиться кругами, точно гигантский мотылек.
Дули поднял упавшую крышку и нырнул обратно в бочонок, прикрываясь ею. Джонатан нашел убежище за мешком с бобами. Профессор, испугавшись явно опасного оружия, бросился за ним и, когда оно врезалось в стену, набросил на него пустой мешок. В конце концов маховик запутался своими лопастями в мешковине, и оружие с грохотом спланировало на пол. Дули, весь мокрый от пота, выглянул наружу.
– Что это, Профессор? – спросил он. – Какая-то птица? Похоже на штуку, с помощью которой мой дедушка нашел однажды сокровища.
– Ну что ты, Дули! – запыхавшись, проговорил Профессор. – Не думаю, что твой дедушка нашел нечто подобное. Это же не годится для обычного использования.
Дули кивнул.
– Один вопрос, – сказал Джонатан, вылезая из-за мешка с бобами. – Что ты тут делаешь?
– Да-да, капитан, – воскликнул Дули, выбираясь из бочонка. – Это очень подходящий для путешествия день, господин Сыровар, если я не ошибаюсь. А вы, господин Сыровар, как-то говорили, что нельзя путешествовать без такой замечательной собаки, как Ахав. И вот вы тут, и я – тут, здесь, прошу прощения, со своими овощами, которые я не мог не дать ему, этому псу.
Джонатана, видимо, этот ответ не удовлетворил, но он не видел никакой пользы в том, чтобы портить себе настроение. Все те вещи, которые не любил Джонатан, казались ему еще хуже, если он расстраивался. И поэтому обычно, если у него был выбор, он старался не обращать на них внимания.
– Дули, – сказал он, доставая из бочонка помидор, – добро пожаловать на борт нашего плота.
– Есть, капитан, – ответил Дули. – Не возражаете, если я займусь приготовлением обеда?
– Конечно нет.
– А рассказывал ли я, джентльмены, господин Сыровар и господин Вурцл, о том, как мой дедушка готовил обед самому…
– Кажется, нет, – перебил его Джонатан довольно резко, – но…
– …самому великому Королю Жаб? – сказал Дули.
– Полагаю, – перебил его Джонатан, – что Король Жаб и дедушка подождут до тех пор, пока мы сами не пообедаем.
– Только напомните мне потом, – сказал Дули, выбегая наружу. Джонатан последовал за ним, а Профессор Вурцл остался выпутывать мешковину из лопастей маховика и думать над странным поведением своей машины.