Бэламнийская трилогия
Шрифт:
Эскаргот схватил девушку за руку и потащил к субмарине. Внезапно он осознал, что солнце скрылось за горизонтом и серые туманные сумерки неумолимо наползают на берег. Он стиснул руку Леты, словно надеясь, что она не исчезнет без следа, не растворится в воздухе, если держать ее крепко; и он коротко взглянул ей в лицо, на котором, казалось, были написаны ужас и смирение.
Потом Эскаргот вдруг понял, что сжимает в руке лишь горсть тумана, – так костяная рука, брошенная гномом в огонь, сжимала в скрюченных пальцах горсть пылевидного пепла. Лета снова исчезла, и Эскарготу
Он в ярости повернулся, забыв о субмарине и речном чудовище, и помчался к одинокому дубу, перепрыгнув через прибитое к берегу бревно и продравшись сквозь заросли ивняка, а потом резко остановился, вытаращил глаза и задохнулся от удивления, ибо неожиданно увидел, что теперь под деревом стоит вовсе не старуха, прислушивающаяся к шуму ветра, а Лета. Тень от дерева, расплывчатая в вечерних сумерках, лежала перед ней на земле, в точности похожая на огромного черного кота с выгнутой спиной и напряженно выпрямленными передними лапами. Потом, как только Эскаргот оправился от потрясения и снова бросился вперед, Лета или, вернее, ведьма исчезла, а под деревом действительно остался сидеть черный кот. К тому времени, когда Эскаргот взбежал на холм, слыша топот и крики эльфов позади, кот скрылся, растворился в опустившихся на луг сумерках.
– Что ж, – сказал капитан Эплбай, медленно затягиваясь трубкой и глядя прищуренными глазами на Эскаргота, – вы порядком испортили все дело.
Эскаргот разозлился, хотя и сознавал справедливость упрека. Но, с другой стороны, чего бы он добился, если бы остался в субмарине, если бы не бросил Лету одну и не отправился за шариками? Его присутствие нисколько не смутило бы речное чудовище, и, уж конечно, он не сумел бы вернуть солнце на небо и задержать наступление вечера в случае необходимости. Он ничего не мог сделать. Это было ясно. Эскаргот уже говорил себе это дюжину раз, и сейчас он пропустил мимо ушей слова капитана Эплбая и снова повторил себе то же самое, проиграв в уме все возможные сценарии развития событий и придя к выводу, что ни один из них не закончился бы иначе.
Его снова перехитрили, вот и все дела. Он переиграл гнома на лугу, но тот имел на руках карты, которые он не показывал, козыри про запас. Теперь близился вечер, и они сидели без всякой пользы в капитанской каюте, время от времени по очереди вставая и выглядывая в один из иллюминаторов. Над первой грядой каменистых холмов снова поднимался дым. Эплбай послал за помощью, но они могли надеяться лишь на прибытие еще одного-двух эльфийских галеонов, и все. Да и это только в лучшем случае.
– Что они могут сделать без шариков? – спросил Эскаргот.
– Они могут убить девушку. Для этого им не потребуются шарики.
– Но зачем им убивать девушку, если у них нет шариков? Вы говорили, что им нужно и то и другое.
– Вероятно, им нужно и то и другое, чтобы разбить нас наголову, одним ударом. Но перевернуть долину вверх дном они смогут и без шариков. Лучше бы мы удержали у себя девушку, а им оставили шарики, которые в любом случае представляют собой всего лишь застывшую
Эскаргот моргнул:
– Ваши люди еще не готовы?
У них над головами раздавался частый топот ног по палубе, и слышались громкие отрывистые команды. Кольер заглянул в каюту, начал что-то говорить, а потом сорвался с места и убежал, так ничего и не сказав. Стоял темный ясный вечер; через час над Городом-на-Заливе взойдет полная луна. Эскаргот решил не ждать капитана Эплбая. С эльфами или без эльфов, он отправляется на помощь к Лете.
– Мои люди готовы, – сказал Эплбай. – Я еще не решил, что нам делать. Спокойствие и выдержка – вот мой девиз, и вам стоит принять его на вооружение, приятель. Искусство ведения войны похоже на искусство игры в шахматы. Выпейте еще бутылочку эля.
– Нет, спасибо. – Эскаргот запихал в рот холодные остатки мясного пирога и допил последний глоток эля из кружки. Спокойствие и выдержка, все правильно. Он достаточно долго просидел сложа руки. Сегодня он проиграл схватку, спору нет. Но ведь другую схватку он выиграл, верно? А капитан Эплбай до сих пор не предпринял никаких решительных действий, разве только послал пушечное ядро в голову кальмару. Время выжидать и строить планы прошло. – Я ухожу. – Эскаргот встал и положил руку на ручку двери.
Капитан Эплбай кивнул с явно довольным видом. В глубине души Эскаргот опасался, что капитан снова попытается посадить его под замок. Он мог вполне справедливо посчитать, что Эскаргот слишком часто преследует цели, идущие вразрез с интересами эльфов, и решить, что Эскарготу лучше оставаться в стороне от драки. Но, очевидно, дело обстояло не так.
– Тогда удачи вам, – сказал эльф.
– Спасибо. Понимаете, я просто не могу больше ждать.
– Разумеется, не можете. Я бы тоже не смог. И вполне вероятно, будет лучше, если мы нападем на негодяя с разных сторон, немного запутаем ситуацию. Вам не нужен спутник? Пожалуй, я могу пожертвовать Богги.
– Нет, но все равно спасибо.
– Я так и думал, – вздохнул капитан Эплбай. – Тогда всего доброго.
– До свидания. – Эскаргот вышел, оставив капитана Эплбая курить трубку в одиночестве. Он задавался вопросом, какие планы обдумывает эльф. Безусловно, он что-то замышлял, но угадать, что именно, не представлялось возможным. Капитан был встревожен. Он оставил свои картинные жесты и театральные позы, устрашенный призраком рокового конца, восставшим с наступлением ночи. Таким он больше нравился Эскарготу.
Взошедшая луна сверкала, словно жемчужина на свету, и Эскарготу, шедшему по тропинке через темный лес, она казалась небесным фонарем, повешенным на крючок в высоте с единственной целью освещать ему путь. Луна скрылась за кронами деревьев, потом снова появилась в серебряном ореоле, а затем опять исчезла, и Эскарготу пришлось пробираться ощупью через груды валежника и выступающие из земли камни. Потом внезапно луна вновь показалась в небе и повисла среди колышущихся верхних ветвей огромных деревьев, заливая тропинку холодным сиянием.