Бэламнийская трилогия
Шрифт:
Сквайр протянул Джонатану руку, и тот пожал ее. Когда они еще не разжали ладоней, Сквайр трижды взмахнул рукой и таинственно произнес:
– Мельница, мельница, мельница, – и потом разжал руку.
– Это одна из шуток Блампа, – объяснил Желтая Шляпа.
– Я так и подумал, – сказал Джонатан.
Сквайр заглянул в мешочек, а затем быстро завязал его, не желая, чтобы оттуда начала выкатываться река шариков. Сощурившись, он посмотрел на путешественников:
– Почему, господин Бинг,
Джонатан догадывался, что ответ связан с научными законами и даже, возможно, с “трупным окоченением”, но совершенно не знал, как именно.
– Понятия не имею, – ответил он.
– Чтобы Сквайр мог сидеть на ней весенними вечерами, – сказал Сквайр, добродушно захохотав.
Все остальные тоже засмеялись, и Дули – громче всех. Эта шутка показалась ему гораздо остроумнее, чем шутка про “окоченение”. Ветка, наоборот, хоть и улыбнулся, но, казалось, был озадачен, а может, просто не придавал такого значения вежливости, как остальные.
Буфо, после того как они оценили и достаточно насладились остротой Сквайра, откашлялся, и в его глазах появитесь поэтическое вдохновение.
– Мы с Гампом сочинили небольшое стихотворение, – сказал он, – которое вы, возможно, сочтете подходящим к данному случаю.
– Давайте, давайте! – с энтузиазмом воскликнул Профессор.
– Конечно, давайте послушаем, – произнес Джонатан, узнавший наконец настоящее имя Желтой Шляпы.
И Буфо вместе с Желтой Шляпой, или уже теперь Гампом, принялись по очереди читать куплеты стихотворения:
На ферме гоблины однажды потешались,
Но лишь пока не появился Сквайр,
И быстро те мерзавцы разбежались
Выкрикивая в страхе. “Сквайр! О Сквайр!”
На ферме подожгли они амбар,
И прыгали вокруг, и танцевали,
И дрыгаться в дурацкой этой пляске
Беднягу Сноупа жестоко заставляли.
Какое зрелище печальное то было!
Но стихла вдруг вся эта суета,
Вскричали гоблины, завидев тучу пыли,
Но песня их быта уже не та.
Они сквозь дым заметили Его,
Огромного, как грозовая туча,
И тут же полетели в реку,
А он смеялся. “Так-то лучше!”
Да, гоблины те бились и дрожали,
Когда туда пришел наш смелый Сквайр,
И в страну “Перекати-поле” убежали,
Выкрикивая в страхе: “Сквайр! О Сквайр!
– Ты испортил последний куплет, – сказал Гамп. – Ты вставил туда свое дурацкое “перекати-поле” и испортил стихотворение!
– Ерунда! – воскликнул Профессор, опережая протесты Буфо. – Это было превосходно, особенно ближе к концу. Лучше просто не бывает.
И тут же, вслед за восторженным отзывом Профессора, раздались громкие аплодисменты. Профессор сказал еще раз, что, по его мнению, стихи получились на
Наконец они пожали друг другу руки, попрощались, и трое путешественников пообещали, что вскорости обязательно навестят коротышек. И те ушли по дороге, бежавшей вдоль реки, в сторону Горной Страны эльфов, к своим землям.
А Джонатан, Дули и Профессор Вурцл принялись очищать плот от веток, разумеется не без помощи Ахава, который суетился вокруг с таким видом, словно хотел показать, что он рад опять плыть по реке. Около десяти часов они оттолкнулись шестами от берега и поплыли прочь из Заводи Хинкла – Джонатан и Дули крутили педали, а Профессор стоял у руля. Хотя никто из них не имел удовольствия поспать за последние сорок часов, перспектива скорого возвращения домой и волнение от победы помогли им перебороть усталость, поддерживали их и заставляли упорно двигаться вперед.
Они крутили педали весь день и большую часть следующего, пока не задул сильный ветер, холодный, обжигающий, как раскаленный металл, но они смогли поставить паруса и быстро плыть по направлению к дому. Путешественники закутались в теплые куртки и одеяла и, сидя на палубе, распивали кофе и ели горячую картошку.
– Жаль, что от меня было мало помощи, когда все это происходило в Башне, – сказал Джонатан, когда они сидели под тентом у руля, жуя картошку.
– Не только от тебя, и от меня тоже, – заметил Профессор. – Но план Эскаргота, если, конечно, он вообще был, сработал на удивление хорошо, и мы оба приняли участие в его осуществлении.
– По всей видимости, – проговорил Джонатан. – Хотя, когда он бросился за Дули, я решил, что это конец. Подумал, что жизнь мы кончим не людьми, а нам приделают плавники, клюв и продадут бродячему музыканту в обмен на пригоршню фасолин или чего-нибудь еще.
– Там был один ужасный скелетус, – сказал Дули, исказив слово. – Я думал, он хочет сожрать меня.
– Он всего лишь съел индюшачью ножку Сквайра, – поправил его Джонатан. – По крайней мере, пытался. Не думаю, что ему понравилось. Кажется, у него проблемы с зубами.
– И тогда я принялся удирать во все лопатки, – продолжал Дули. – Даже не думая ни о чем. Дедушка сказал, что это такая реакция. Я бросился вниз по тропе и врезался в самую гущу гоблинов, бежавших со стороны болота. Их там была целая толпа, наверное, примерно шестьдесят. Но это еще не все! За ними, размахивая огромной дубиной, бежал господин Госсет, просто жуть! Это было еще то зрелище! Побейте меня как зеленого новичка, если я вру!
– Побить как зеленого новичка? – спросил Джонатан.