Белая башня
Шрифт:
Она говорила.
И делала. Что-то. Пальцы её то касались раны, то поднимались над нею, и следом за пальцами тянулись тончайшие алые нити, которые затем рассыпались росой. И красное на зеленом…
Карраго и вовсе сунул пальцы в рану.
Широкая.
Как она смогла? Ребенок ведь… и про силы Миара несколько преуменьшила. Сил, чтобы так рвануть живот не у каждого взрослого будет.
— Зачем? — тихо спросил Джер, опустив руки на плечи девочки. — Зачем она это сделала?
— Очнется, тогда и спросишь, — проворчала
Винченцо послушно взял Ицу за ноги.
— И ты держи. Готовы? Тяни, только очень медленно.
Рукоять клинка гладкая, скользкая, и даже появляется страх, что у Михи ничего не выйдет. Он ведь просто студент. Все думают, что он на что-то серьезное способен. А он… он студент и прогульщик, и неудачник. И вообще тут случайно.
Пальцы обхватили рукоять.
Медленно.
Из живого человека вытащить клинок не так и просто. Но Миха тянет. Очень медленно. Стараясь погасить дрожь в пальцах.
— Вот так… хорошо. Миара, не зевай!
— У нее кровь не хочет останавливаться!
Плохо.
Пониженная свертываемость? Нет, это бы заметили раньше. Да она просто не дожила бы с гемофилией до лет своих, не в этом гребаном мире. Что-то другое…
— Ничего, давай, справимся…
— Джер, нужна твоя сила! Тень, смени его!
Наемник опускается рядом. И сын его — с другой стороны. Он смотрит на Джера и тот кивает, разрешая заменить себя. А сам сдвигается в сторону, ближе к Миаре.
— Нет, к Карраго, он как-то лучше… у него получится. Вин, ты со мной?
И Тень сменяет уже Винченцо.
Теперь магов четверо. А Миха не может отделаться от мысли, что не слышит биения сердца. Что оно было, еще недавно, стучало, пусть и медленно, а теперь вот молчит. И это плохо. Очень плохо. Надо… надо что-то сделать.
Но он просто вытягивает застрявший клинок.
Из живого…
Или уже нет?
— Проклятье! — Карраго кладет руки на груди. Девочка маленькая, а его ладони большие. — Держите крепче…
Он делает что-то, из-за чего тело Ицы выгибается дугой. Магический электрошок? Если так, Миха его не ощутил, только клинок будто сам в руки прыгнул.
А следом за ним потянулось что-то…
Золотое?
Внутри человека кишки. И почки. Печень. Куча иных важных органов. Золото тоже есть. В микроскопических количествах, и его точно не хватит на тончайшую, что паутинка, золотую нить.
— Тяни эту дрянь! — Миара, кажется, сообразила раньше, чем остальные. — Давай! Вставай и тяни.
Нить и вправду тянется.
И тянется.
Миха встал. А нить не оборвалась, она шла за клинком, будто сталь зацепилась за это золото. И конца нет, и края… идти надо… и нет, не идти. Клинок падает в траву, а Миха перехватывает нить руками. Она горячая и жжется, сразу проплавляя кожу. Но ничего, он потерпит. Главное, вытащить это, чем бы оно ни было. И поскорее.
— Давай…
Миара пытается закрыть рану ладонями.
Магический скальпель не хуже магического электрошока.
Шар вырывается на свободу.
Он повисает над раной, а тело девочки снова выгибается под ударом. И…
— Есть! — голос Карраго заставляет выдохнуть. — Есть пульс.
Шарик небольшой. С грецкий орех.
И яркий.
Светится. Висит на ниточке, которую Миха теперь точно не выпустит, потому как мало ли, вдруг да этот шар опустится в рану, над которой склонились маги. Он чувствует силу их, уходящую в хрупкое тельце, и боится шелохнуться, помешать, отвлечь ненароком.
Вот и держит.
Нить прорезала подушечки пальцев глубоко. И болеть не перестает. Главное, чтобы потом не загноилось. Но об этом он подумает позже.
Может, в руки шарик взять?
Хотя… если нить кожу рассекла с такой легкостью, то шарик вовсе руки проплавит насквозь. Нет, чем бы эта дрянь ни была, пускай себе.
— Вот так… — Миара опустилась на четыре конечности и затрясла головой. — Чтоб её… я сама её выдеру, когда очнется… нет, дня через два, чтоб зарубцевалось хорошо.
— А я помогу, — проворчал Карраго. Он водил ладонями над Ицей, и кивал сам себе.
— Как она?
— Жить будет. Должна во всяком случае, — Карраго прижал пальцы к шее. — Сердцебиение восстановилось, дыхание в норме. Сосуды мы срастили, как и повреждения. Яды и то, что излилось в брюшную полость, вытянули. В остальном… в другом месте я бы сказал, что организм молодой и справится, но здесь, сами понимаете, ничего нельзя обещать. Миара, ты как?
— Думала, что сама тут лягу, — она все-таки села на корточки. — Ощущение, что не в животе рана, а… даже его было легче!
Она указала на Красавчика, который по-прежнему держал ноги Ицы.
— Можешь отпустить уже… — великодушно разрешил Карраго. — А ты молодец, девочка, не растерялась.
— Раньше ты меня не хвалил, — Миара ладонями стерла с лица пот. — Только говорил, что я ничтожество и ни на что не способна.
— Раньше, — согласился Карраго.
— Почему?
— Карраго — род целителей… был когда-то… славный, известный… вот только продолжать эту славу некому. Мои сыновья не то, чтобы были вовсе бездарны, скорее уж слабее меня. Их дети и того хуже, а дети их детей… и вот представь, насколько обидно, когда ты видишь, что средь великого количества твоих потомков нет никого, кто бы мог сменить тебя и сохранить величие рода. А какая-то девчонка, даже не из числа законных детей… у нее способности. И талант. Это обидно.