Белая башня
Шрифт:
Искра рождается меж сомкнутых рук, такая крохотная, такая яркая, что глаз отвести невозможно. А потом переползает на собранную Михой гору. Огонь не желает приживаться, скатывается с влажноватой коры, плавит мхи горьким дымом и робко облизывает ветки. А потом те все-таки вспыхивают.
И снова ярко.
А туман отзывается горестным воем.
— Двигаться можешь? — по лбу Карраго катятся капли пота. — Их надо… ближе подтянуть. Кого сможешь.
— Что за…
— Потом. Эта тварь голодна. Так легко не отступит.
Вой
Слева. Справа. Ближе. Много ближе, чем мгновенье тому. И печальней. Это уже не вой, а песня, просто на языке, который Миха забыл. Он знал его некогда, но потом все-таки забыл… и теперь, если прислушается, непременно вспомнит.
Узнает.
Поймет.
Нет.
Отряхнуться. Отступить. Едва не споткнуться о мальчишку. Джер сидит, прижимая к себе императрицу мешеков, и чуть раскачивается. Глаза его широко распахнуты, а по щекам катятся слезы.
Крупные такие.
Миха подхватил обоих, благо, дергаться Джер не стал.
— Вот так, смотри на огонь, — Карраго тотчас сдавил голову мальчишки, развернув к костру. — Тень… найди его. Он быстро отойдет.
Но следующим попался Винченцо.
Миару Миха поднял. А вот магу дал пинка, на который тот, правда, отреагировал вяло, с недоумением.
— Вставай! — рявкнул Миха в самое ухо. — А то сожрут!
И снова, до костра — пара шагов, он рядом, а по ощущениям — вечность преодолеть надо. Но стоило Винченцо увидеть огонь, и он нахмурился.
— Что за…
Тень.
Три шага. Все еще сидит. Оскалился. И стоило Михе прикоснуться, как Тень извернулся. В пальцах его мелькнул клинок.
— Т-ты…
— Огонь, — Миха потрогал порез на коже. — Костер. Тут. Рядом. Надо дойти.
— Я…
— Вставай. Держись за меня. Его я возьму.
Мальчишка. И странно, что жив. Весь покрыт какой-то дрянью, что просачивается сквозь бинты. Но жив. И дышит громко, сипло. А что без сознания, так это хорошо.
— Сам. Пусти, — Тень дергает плечом. — Веди. Извини. Дурит… я… соображу.
Он двигается медленно и как-то рывками, словно перетаскивая себя с одного места на другое. А у огня замирает и выдыхает, долго, тяжко.
Винченцо уже на ногах. Он отступил на три шага и опустился на корточки, чтобы пальцем протянуть по земле линию.
А Карраго подбрасывает в огонь остатки веток. И ведь пламя само по себе не яркое, но его присутствия достаточно, чтобы прийти в себя.
Надо…
Вернуться.
За людьми.
Одного наемника Миха находит в двух шагах от костра. Тот стоит, переступая с ноги на ногу, и на лице его застывает выражение крайней решительности.
Миху он встречает ударом клинка.
Пытается.
Но снова рука его двигается так медленно, что Миха без труда её перехватывает. Вялые пальцы наемника сами разжимаются, и меч падает во мхи.
— Идем, — Миха рывком сдергивает человека. Но тот снова начинает топтаться
Конечно.
Ему кажется, что он идет. И будет идти. На месте. Пока не упадет от усталости. Или гнета твари, которая подобралась ближе. Теперь Миха чувствовал её куда яснее.
— Закрой глаза, — приказал он наемнику, и тот подчинился. А Миха просто ударил по колену и, поднырнув под покачнувшуюся тушу, взвалил её на плечи.
Два шага.
Огонь.
И тихий мат.
— Не наступи! Я еще не закрепил! — Винченцо тянут свой рисунок, правда, что именно он вывел на земле, не разобрать. Михе и не надо. Он оборачивается.
Туман плотный.
Он подбирается к огню, тянет лапы, но натыкается на черту, что вывел Винченцо. И останавливается. Не потому, что не способен пересечь. Просто… останавливается.
А вот второго наемника не видать.
И упырь куда-то подевался вместе со своей тварью. Правда, их не жаль, а наемника… Миха крутил головой, пытаясь сообразить, где тот должен был быть.
— Бесполезно, — Тень дернул шеей. — Веток надо наломать.
Да.
Точно.
Только туман добрался и до деревьев. Они казались такими близкими, но Миха чуял, что, стоит сделать шаг, и он окажется там, за чертой, откуда не выйдет вернуться.
— Нет, — он и Тень удержал. — Что бы там ни было, оно здесь.
А Винченцо замкнул-таки круг, точнее соединил с линией, нарисованной Карраго.
— Дерьмо. Если огонь погаснет, оно нас сожрет, — Тень потряс головой. — До сих пор.
— Там человек…
— Был человек, — Тень сунул палец в ухо. — Мастер, что это за…
— Сам хотел бы знать, — Карраго опустился на колени у костра. — Но оно не любит огня.
Именно.
Не любит.
Не любовь — это еще не страх. А граница…
— И магический тут не поможет. Он мог быть первоисточником, но вот дальше… живой и только живой. К сожалению, сил у меня немного… да и тянет оно. Хватит, чтобы в границу вложиться. И держать. Сколько… сколько — не знаю.
Веток не так много. И коры пару кусков. А ведь времени-то прошло всего-ничего, хотя самому Михе показалось, что вечность минула.
Показалось.
Карраго пытается ограничить костер.
— Этот туман той же природы, что и тогда… — Винченцо медленно передвигается вдоль линии, что-то дорисовывая.
Вот только хватит ли рисунка, чтобы остановить тварь, когда огонь погаснет?
— Когда? — уточнил Карраго.
Он не рисовал.
Стоял, сложив руки на груди, пялясь в белесую муть. А та полнилась тенями. Они кружили, впрочем, не приближаясь, не позволяя себя рассмотреть.
— Когда мы выехали встречать… господина барона. Тогда мне сказали, что туманы здесь случаются часто. Но тот… был неприятен. Сырая сила. И при осаде тоже повторялось, главное, что сейчас я тоже ощущаю лишь сырую силу. И ничего живого.