Белая дама

Ландау Генри

Однажды двое рабочих, жителей Ирсона, обратились к Гобо с просьбой помочь им бежать и иступить во французскую армию. Гобо предложил им вступить в ряды «Белой дамы». Один из них согласился. Ему было присвоено конспиративное имя «Жозе». Гобо вернул его в Ирсон и предложил ему наладить курьерскую службу между Ирсоном и Маконом. Однако понадобилась личная поездка Гобо [43] в Ирсон, чтобы окончательно наладить там работу. В сопровождении своего близкого друга Дельшамбра он посетил Ирсон в первых числах января 1918 года. Там ему удалось завербовать в помощь Жозе ещё двух агентов. Гобо и Дельшамбр задержались в Ирсоне до тех пор,

пока не убедились, что новые наблюдательные посты прочно связаны с Пьером через «почтовый ящик» в Глажоне.

Радуясь успеху своей миссии, Гобо и Дельшамбр пустились в обратный путь. Они уже приближались к бельгийской границе, когда внезапно во мраке раздался хорошо знакомый возглас: «Хальт!» Надо было спасаться бегством. Но два немецких патрульных были молодые парни. Темнота и деревья мешали им стрелять, зато они оказались отличными бегунами. Гобо и его спутник попытались залечь в кусты, чтобы переждать опасность. Не слыша звука шагов, немцы принялись шарить по кустам. Друзья вскочили и ухватились за их винтовки; в последовавшей борьбе один из немцев прокусил до самой кости палец Гобо. Неповреждённой рукой силач Гобо ударил противника с такой силой, что тот лишился сознания. Затем Гобо поспешил на помощь Дельшамбру и ударил второго солдата прикладом винтовки по голове. Освободившись от преследователей, друзья снова бросились бежать и вскоре благополучно достигли Макона.

Гобо лечил прокушенный палец несколько недель. В беседе со мной после заключения мира он философически заметил, что «ради наблюдательных постов в Ирсоне стоило помучиться». Однако ему приходилось скрываться до полного заживления пальца: немецкая тайная полиция долго искала человека с пораненным пальцем. Следует оговориться, что рукопашные схватки были редкостью в практике «Белой дамы». Они случались лишь на границах, где наши агенты из числа контрабандистов и браконьеров сразу хватались за нож или револьвер. Как правило, попытка физического сопротивления немцам не имела шансов на успех. Агентам «Белой дамы» приходилось рассчитывать в своей борьбе не на силу, а на хитрость.

Ирсонский взвод действовал бесперебойно до самого окончания войны. Немцы не арестовали из его среды ни одного человека. Это поистине замечательное достижение перед лицом строжайшего надзора со стороны оккупационных властей. Ирсонский взвод в значительной мере [44] обязан своими успехами умелому руководству Пьера. Горячий патриотизм и взаимная привязанность вдохновляли весь личный состав взвода.

Замечательной чертой в практике не только ирсонского взвода, но и всей «Белой дамы» было сотрудничество в организации целых семейств. Муж, жена, дети — каждый вкладывал свою лепту в общее дело.

Что касается основателя ирсонского взвода Амиабля-младшего, то по возвращении в Льеж он в течение ряда недель ревностно проверял донесения нового подразделения «Белой дамы» и с радостью следил за его постепенным ростом. Трехмесячный отпуск, предоставленный ему генералом Букабеем, пришёл к концу. Шарль Виллекенс снова благополучно доставил его в Голландию. Молодой Амиабль трижды перебирался через заграждения на голландско-бельгийской границе — это само по себе было героическим подвигом. Впоследствии он поступил рядовым во французскую армию.

Глава VII. Служба связи

Эти свёрнутые в трубочку листки тончайшей папиросной бумаги несли во время

немецкой оккупации жизнь и смерть. Они содержали сведения, которые любой ценой нужно было переправить в Голландию, Для тайной полиции они представляли улику, необходимую для поимки и осуждения шпионов.

«Белая дама» покрыла сетью своих агентов всю Бельгию и большую часть оккупированной Франции. Десятки курьеров, рискуя жизнью, ежедневно совершали путь от одного «почтового ящика» к другому.

Задача заключалась в том, чтобы искусно прятать документы, в случае необходимости быстро и незаметно избавляться от них. Для этого курьеры пользовались множеством приёмов. Самый излюбленный из них сводился к безобидной тросточке, ничем не отличавшейся по виду от сотен других. Разница лишь в том, что тросточки курьеров «Белой дамы» были полыми. Деве и Шовен знали в Льеже человека, замечательно изготовлявшего такие трости: их рукоятки отвинчивались, и в полом пространстве можно было спрятать до шести свёртков, содержавших каждый, по меньшей мере, 25 страниц машинописи. Как [45] ни странно, немцы ни разу не обнаружили секрета этих тросточек. Другой распространённый приём заключался том, чтобы прятать свёрток донесений в маленькую, но тяжелую металлическую трубку грязновато-коричневого цвета. Такие трубки употреблялись главным образом местными курьерами, которым не приходилось переносить за один приём много донесений. Засунутая в рукав такая трубка могла быть брошена в любой момент, не привлекая чьего-либо внимания.

Я расскажу случай с Жюльеттой, юной девушкой, несшей курьерскую службу «Белой дамы» между Льежем и Намюром. Если бы её документы были захвачены немцами, её приговорили бы к смертной казни.

Однажды Жюльетта прибыла в Намюр. При выходе с перрона, где проверялись билеты и удостоверения личности, она услышала резкий окрик: «Пожалуйте сюда!» Эти слова имели для неё страшный смысл: они угрожали ей обыском. Ей хотелось избавиться от маленького компрометирующего свёртка, зашитого в кусочек чёрного сукна. Но это было невозможно: немец не спускал с неё глаз.

Лихорадочно размышляя о том, как спастись, Жюльетта шла в помещение, указанное ей сыщиком. Победа! Она заметила паровое отопление и быстрым движением засунула за него свой свёрток. Теперь она была спокойна. Она объяснила, что приехала в Льеж к больной родственнице. Оставался обыск. Её пригласили в соседнюю комнату, и здесь какая-то немка раздела её догола, вывернула наизнанку её сумочку, тщательно рассмотрела её платье, вспарывая кое-где швы. Ничего не найдя, её отпустили на все четыре стороны.

Жюльетта медленно оделась и вышла в смежную комнату. Комната была пуста, перрон свободен: пассажирский поезд уже ушёл. Быстро выхватив свой свёрток из-за парового отопления, она спокойным шагом покинула вокзал. Курьерам «Белой дамы» сплошь и рядом приходилось сталкиваться с такими опасностями. Но особому риску они подвергались на бельгийско-голландской границе. Немцы знали так же хорошо, как и мы, что без связи с внешним миром разведка на оккупированных территориях была лишена всякого значения. Донесения теряли цену, если не доставлялись своевременно генеральным штабам союзников. Поэтому на границе велась смертельная борьба. Почти все организации союзной разведки, действовавшие на [46] оккупированных территориях, за время войны были разгромлены в результате провалов на границе.