Белая дорога
Шрифт:
— Но эти тела! Тела и птицы!
— Чьи тела?
— Илбана… всех их… и Серегил… так красиво!
То, как Илар говорил о боктерсийце, доказывало, что у этого жалкого подобия человека, которым тот был когда-то, всё ещё сохранились довольно сильные чувства к Серегилу, даже спустя столько лет. Впрочем, он догадался об этом ещё тогда, когда Чарис прислал письмо, с просьбой доставить к нему вместе с мальчишкой и Серегила.
— Серегил не погиб, — сказал Улан. — Он сейчас в Гедре.
— Жив? Серегил жив? — нечто, похожее на радость на миг осветило изможденное лицо. — Он жив. Но ведь…
Илар, хотя глаза его закрывались от усталости, высвободил из-под одеяла руку
— Красиво.
Опять это слово, так мало сочетающееся с тем, что он делал. Разум Илара, похоже, был так же поврежден, как и его тело, и метался между проблесками мыслей и воспоминаниями.
Улан взял его за руку, ощущая каждую хрупкую косточку под шершавой обветренной кожей.
— Отдыхай, друг мой. Приятных снов, мы поговорим с тобой завтра.
И прежде, чем Улан успел дойти до двери, Илар уже спал.
Кирнари медленно, через силу, спустился вниз в свою личную ванную. Раскаленные иглы боли терзали его больные артритом колени и ступни. Он был всего лишь стариком, страдающим от возрастных невзгод не меньше, чем от болезней, и всё же он не мог допустить, чтобы это помешало ему выполнять свои обязанности. Он был кирнари Вирессы уже двести семьдесят лет — дольше, чем любой из его предшественников. И он никогда не давал своим людям повода волноваться или сомневаться в своём лидерстве, и сейчас сожалел только об одном. Восстановление порта в Гедре здорово ударило по бизнесу его фей’таста — гораздо сильнее, чем он ожидал, заключая сделку с Сарикали, и это была в значительной степени вина Серегила, проклятого щенка Корита-и-Солуна, изгнанника.
Если бы совет, который тогда, много лет назад судил Серегила, состоялся где угодно, кроме этого священного города с его призраками, Улан непременно проследил бы — естетственно изощрённо, как он умел, и без лишнего шума — чтобы Серегил получил свой заслуженный дваи шоло. А так, что же он увидел в Сарикали? Что тот вырос, превратившись в шпиона и мерзкого вора самого высшего класса, а значит потенциального преступника, с которого не следовало спускать глаз. Вот почему Улан всегда имел в Римини своих людей, один из которых даже проник в команду капера Юная Леди, корабля, принадлежащего Серегилу. Так что почти ничто из происходящего в море не могло укрыться от глаз Улана-и-Сатхила. Ион полагал, что надёжно избавился от Серегила, отдав его в руки торговцев рабами.
Он оборвал нить своих рассуждений. Вот оно, ещё одно проклятье старости.
Слуги, ождавшие его возле ванны, помогли ему раздеться и опуститься в её глубокий чёрный мрамор. Он с наслаждением погрузился в успокаивающе горячую и соленую воду. Она ласкала его кожу и благоухала ароматами шалфея и медуницы. Розовые лепестки очсенненго крокуса плавали по её поверхности. Теперь ванна стала ежедневным его ритуалом — он принимал её дважды в день, ощущая, правда ненадолго, значительное облегчение после. Он посмотрел на своё тело — высохшие руки и ноги, впалый живот, распухшие суставы. И когда в последний раз он желал женщину себе в постель? Всё теперь перестало иметь для него значение, кроме мелких изменений в сознании и гораздо более существенных — в лёгких. Остальное воспринималось лишь как пустая возня и трата времени. И пока он не нашёл рекаро, время работало против него.
Ихакобин обещал ему целебный эликсир, тот, что вырвет орлиные когти из его груди, удалит раскаленный песок из суставов и морок из его мозгов. А ещё — Ихакобин настаивал на этом — он мог бы продлить жизнь. Улан не желал сдваться.
Он попытался собрать воедино всё, что наговорил Илар, всё, что сам смог припомнить. Его соглядатаи в Пленимаре уже донесли, что Чарис Ихакобин внезапно исчез, а из Беншала пришли слухи,
Быть может, другой алхимик тоже смог бы совершить этот процесс. Но для того, чтобы найти такого, потребуется собирать информацию по крупицам, а Владыке Пленимара столь же тщательно прочесывать свои земли. Хотя, это было в его же интересах.
Улан всколыхнул пальцем плавающие лепестки. Люди, вроде Ихакобина, просто так не исчезают бесследно. А у того не было никаких причин скрываться, так что бред Илара, вероятно, имел под собой некий смысл. В конце концов, раньше, много лет назад, с Иларом-и-Сонтиром вполне надёжно было иметь дело.
Слухи конечно же, поползли тотчас вслед за исчезновением молодого человека, но большинство не проводило связи между совращением сына кирнари и убийством, совершённым Серегилом. Общепринятым оставалось мнение, что Илар бежал от позора, вызванного связью с юным любовником. Члены родного клана Илара Чиптаулос, вздохнули с облегчением… хотя бесчестие, которое тот навлек на них, так и осталось несмытым пятном на клане, ибо Илара не смогли наказать за соблазнение и тем удовлетворить честь Боктерсы. Чтобы избежать кровной мести, старый кирнари Чиптаулоса сложил свои полномочия, а его место занял Дендра Арали, не имевший столь тесного родства с Иларом. Как и рассчитывал Улан, после исчезновения Илара все разговоры быстро утихли.
На счастье Улана, юному Серегилу не стало известно о причастности его к тем событиям. Так что когда Серегил, уже взрослый, приехал в Сарикали и стал задавать вопросы, Улан продолжал беззастенчиво врать, старательно избегая соблазна сообщить, что предавший его всё ещё жив. У него долгое время не было каких-то определенных планов относительно Илара или Серегила, но в любом случе, он был не из тех, кто просто так отказывается от секретов.
Илар узнавал о сердечных делах Серегила, Улану доставляло определенное удовольствие время от времени рассказывать об этом несчастному рабу, сломленному и находящемуся в полной власти Ихакобина, с которым Улан был близко знаком. Не сказать, чтобы Илар сильно ему нравился, но он был надёжным деловым партнером и помог выкупить множество рабов за все эти годы. Но уж теперь-то Улан позаботится об Иларе, как о собственном сыне. Ведь именно благодаря этому безумцу алхимик впервые узнал о происхождении юного Алека. Улан был весьма удивлен той активности, с которой Чарис настойчиво добивался встречи, выпытывая сведения о юном полукровке.
И как только Улан понял причину этого, он сразу же начал строить собственные планы.
Все попытки совершить похищение в Скале были обречены на провал: там не на кого было положиться, кроме его соглядатеаев, это было совершенно очевидно. Естетственно, у пленимарцев тоже не было никакой возможности добраться до них. Тогда он начал выжидать момента, пока удача не улыбнулась ему, в виде вести о том, что изгнанник и его тали возвращаются в Ауренен по делам Королевы Фории.
Во имя собственного клана Улан поставил на карту честь Вирессы, организовав налёт и захват Алека Керри и, по настоянию алхимика, также и Серегила. Его следовало взять живым или мёртвым, впрочем, иного и не было дано, учитывая преданность Серегила своему тали. И в других обстоятельствах такая преданность весьма восхитила бы Улана.