Белая Гора
Шрифт:
Себе твердила, заглушая шёпот
Больной смертельно совести своей, –
«К тому ж мне вовсе некого бояться:
Не вылечу кого из москвичей,
Они ж не пожелают возвращаться.
А вот односельчане, земляки
Давно дорожку проторили в город,
Пусть экономят люди медяки,
Им
Так чередою проплывали дни,
Лечебные сеансы продолжались.
Я знала: бесполезные они.
Не помню, чтобы состраданье, жалость
Душой овладевали. Холодна
Была душа моя, как та водица
В стакане, мною выпитом до дна,
Что помогла железу охладиться.
Но вот однажды мне пришло письмо.
В нём значилось без лишних слов упрёка,
Что пациент такой-то бывший мой
Покинул землю бренную до срока.
Тут я, конечно, не спала всю ночь:
Кошмары снились…
Только утром рано
Стучит в окно и просит ей помочь, –
Пришла больная бабушка Ульяна.
Переминаясь на ногу с ноги:
«Деньгами-то я нынче не богата.
Ты мне по старой дружбе помоги,
Дружили с бабой Варей мы когда-то.
Ты знаешь, я давно уже больна.
Терпела столько, сколько было силы.
И ноги ломят, и болит спина,
Но боли до того невыносимы
Сегодня где-то спереди, в груди,
Что еле до тебя доковыляла.
Ты будь добра, хотя бы погляди,
Авось, поможешь бабке…» Я молчала.
Раскаяние позднее пришло.
И тут вздыхает бабушка Ульяна,
Так горестно вздыхает, тяжело
И вынимает рубль из кармана:
«Вот всё, что есть, покамест, у меня.
Я доплачу тебе потом, Валюша.
До пенсии всего четыре дня.
Меня ты знаешь: слова не нарушу».
И
Привычную молитву начиная,
Хоть сознавала: наобум лечу,
Реального диагноза не зная.
Я за одной другую все подряд
Молитвы долго наизусть читала,
И вижу: щёки у неё горят,
И чувствую: она сидеть устала.
Тогда я ей дала настой травы,
Сказала, чтоб пила по полстакана
Три раза в сутки до еды. Увы!
Скончалась ночью бабушка Ульяна.
Никто не видел, что ко мне она
Лечиться на рассвете приходила,
Но я-то знала: в том моя вина,
Ей не ко мне, – в больницу надо было.
И я решила: больше никого
И ни за что лечить уже не буду.
Но только не учла я одного:
Что говорить страдающему люду?
Приехавшим ко мне издалека
Как объяснить такую перемену?
Народ подумал: не иначе как
Я за леченье набиваю цену.
И доставали люди кошельки.
Мне помнятся трясущиеся руки:
Несчастные больные старики,
И девушки, и древние старухи,
Мужчины, женщины в расцвете лет…
Печальные, болезненные лица…
Как сделать так, чтобы простыл и след?–
Мне в город надо переехать, скрыться!
Конечно, я село своё люблю,
Здесь жизнь моя, все радости и беды,
Ещё немного денег накоплю,
И я уеду, Господи, уеду!
И снова дни за днями потекли:
Дожди, снега, морозы и туманы…
Рекой неиссякаемой рубли
Текли в мои бездонные карманы.
Мне приходили письма иногда
С известием о смерти пациента,
Я искренне печалилась тогда,
Но это были краткие моменты.