Белая гвардия Михаила Булгакова
Шрифт:
Еще проще обстоит дело с Алексеем Турбиным и Михаилом Булгаковым. Как известно, писатель никогда не имел боевых ранений, не мог он их получить 14 декабря 1918 года. Потому история с ранением является литературным вымыслом. Зачем же она была введена в роман? В то время Михаил Афанасьевич был морфинистом и его состояние к концу декабря 1918 года стало весьма скверным. К чести писателя стоит сказать, что он избавился от пристрастия к наркотикам, но при этом Михаил Булгаков имел со здоровьем ряд осложнений. После бегства от Педагогического музея он почти сразу слег в постель. Поскольку такой факт биографии имел место, писатель решил не обходить его вниманием, а представить, как легкое ранение, повлекшее за собой ряд осложнений, которые во время гражданской войны были почти неизбежны (в частности,
Не исключено, что возле Педагогического музея Михаил Булгаков встретил уже переодетого в штатское подполковника А.Ф. Малышева, который и посоветовал ему бежать. Так или иначе, но Булгаков сорвал узкие военно- медицинские галунные погоны и помчался по маршруту в обход Владимирской улицы: по Фундуклеевской и Театральной, мимо магазина мадам Ольги в сторону Андреевского спуска. Вполне возможно, что он забыл снять с шапки российскую офицерскую кокарду, что и вызвало стрельбу вслед червонных казаков. Как следует из романа, от музея Алексей Турбин беспрепятственно добежал по Театральной до Золотоворотского сквера: "Было ровно четыре часа дня на старинных часах на башне дома напротив. Начало чуть-чуть темнеть. Улица совершенно пуста. Мрачно оглянулся Турбин, гонимый предчувствием, и двинулся не вверх, а вниз, туда, где громоздились, присыпанные снегом в жидком сквере, Золотые ворота. Один лишь пешеход в черном пальто пробежал навстречу Турбину с испуганным видом и скрылся".
Что было потом? Об этом опять таки повествует писатель в романе: "Есть же такая сила, что заставляет иногда глянуть вниз с обрыва в горах… Тянет к холодку… к обрыву… И так потянуло к музею. Непременно понадобилось увидеть, хоть издали, что там возле него творится. И, вместо того, чтобы свернуть, Турбин сделал десять лишних шагов и вышел на Владимирскую улицу. Тут сразу тревога крикнула внутри, и очень отчетливо малышевский голос шепнул: "Беги!" Турбин повернул голову вправо и глянул вдаль, к музею. Успел увидать кусок белого бока, насупившиеся купола, какие- то мелькавшие вдали черные фигурки… больше все равно ничего не успел увидеть.
В упор на него, по Прорезной покатой улице, с Крещатика, затянутого далекой морозной дымкой, поднимались, рассыпавшись во всю ширину, серенькие люди в солдатских шинелях. Они были недалеко — шагах в тридцати. Мгновенно стало понятно, что они бегут уже давно и бег их утомил. Вовсе не глазами, а каким-то безотчетным движением сердца Турбин сообразил, что это петлюровцы".
Итак, на углу Прорезной и Владимирской, там, где в соответствии с романом находится конфетница "Маркиза", Михаил Булгаков встретился с подразделениями 1-го Днепровского полка, которые, в отличие от куреня Червонных казаков, не пошли к Педагогическому музею, а проследовали по Бибиковскому бульвару к Крещатику, повернули в сторону Думы, где нарвались на пулеметы графа Келлера. Одна сотня Днепровского полка еще при следовании по Крещатику была направлена вверх по Прорезной к Владимирской улице. Именно ее и увидел писатель. Как следует из романа, Алексей Турбин выскочил с Прорезной и понесся по Владимирской улице в сторону Софийской площади. Когда он очутился возле Малоподвальной (Малопровальной), на Владимирскую со стороны Прорезной выбежали днепровцы, которые и открыли огонь по бежавшему человеку. Турбин юркнул в Малоподвальную и побежал по ней вниз — в сторону Михайловского переулка. Могла ли вообще состояться перестрелка на Малоподвальной улице, в которой был ранен Алексей Турбин и убит один из преследователей? Нет, не могла. Дело в том, что расстояние от угла Прорезной до угла
Малоподвальной улиц, разделявших беглеца и днепровцев больше, чем расстояние от угла Малоподвальной до угла Михайловского переулка. Следовательно, днепровцы могли появиться на Малоподвальной не раньше, чем писатель успел бы свернуть в Михайловский переулок или в одну из калиток на Малоподвальной. К тому же, в романе ясно сказано, что бежавшие по Прорезной люди выглядели уставшими и запыхавшимися, а наш беглец имел еще большой запас сил. Впрочем, по большому счету мы вообще не думаем, что Михаила Булгакова кто-либо преследовал на Малоподвальной.
Итак, по-видимому Михаил Булгаков в результате перелез
Уже давно киевоведы определились в том, что Николка Турбин по описанному Михаилом Булгаковым в романе маршруту никак не мог попасть с Брест-Литовского шоссе на Подол и Андреевский спуск. Сам путь к Подолу фактически пролегает через полгорода, и должен был занять у Николки часа полтора, если не больше. Поэтому, многие булгаковеды не стали ломать голову над маршрутом бегства Н. Турбина, отнеся его к фантазиям писателя. А зря… Но что же это тогда за маршрут, описанный Булгаковым?
Попробуем предположить, что буквальное прочтение названий улиц в случае с Николаем Булгаковым не срабатывает. Тогда не действительной будет и параллель с названиями, приведенная в книге А. Кончаковского и Д. Малакова "Киев Михаила Булгакова": Фонарный переулок — Керосинная улица (теперь ул. Шелуденко), Разъезжая улица — Ростиславская (теперь ул. Н. Коперника) Лубочицкая улица — Глубочицкая, Ловская улица — Львовская, а Вольский спуск — Вознесенский спуск (теперь ул. Смирнова-Ласточкина).
По логике, Николка Турбин сначала побежал от Керосинной (Фонарной) к Ростиславской (Разъезжей) улице. Но в этом не было никакого смысла, поскольку Николка, таким образом, совершал большой крюк и должен был миновать как минимум еще две или три улицы, о которых в романе нет ни слова. Как следует из текста "Белой гвардии", выбежав на угол Лубочицкой и Повской улиц (по Кончаковскому и Малакову Глубочицкой и Львовской), Николай Турбин заглянул на Ловскую и вдали увидел "танцующую конницу с зиними пятнами на папахах", а так же услышал хлопки выстрелов. Если бы это цействительно была Львовская улица, то Николка там ничего бы не увидел: Пукьяновку и Подол украинские части заняли лишь утром 15 декабря. Вечером 14 декабря их там просто не было. Но если даже предположить, что он побежал вниз по Глубочицкой улице, то тогда попасть на Вознесенский спуск Николай Турбин никак не мог, поскольку таковой оставался далеко позади. Спустившись по Глубочицкой улице вниз, он бы попал к Житнему рынку и воровскому женскому монастырю, откуда было рукой подать до дома. Николке не пришлось бы пересекать весь Подол и выхПеодить к началу Андреевского спуска, как это описано в романе. Таким образом, бегство по этому маршруту представляется сложным, запутанным и непонятным.
Попробуем предположить, что Фонарный переулок, это не Керосинная ^лица, а все та же Малоподвальная. И бежал от преследователей сам Михаил
Булгаков. Тогда получается, писатель побежал по Политехническому шоссе (все той же Владимирской улице) и вскочил на Малоподвальную улицу (Фонарный переулок). Здесь он перепрыгнул через решетку в подворотне теперешнего дома № 10 на углу улицы (в "Необыкновенных приключениях доктора" — через забор, в случае с Алексеем Турбиным — калитку в деревянной черной стене дома, а с Николаем Турбиным — через стену) и встретился нос к носу со злой белой собакой, которую ударил банкой с йодом. Вот как эта неожиданная встреча была описана в романе: "Первые же ворота на правой руке зияли, Николка вбежал в гулкий пролет, выбежал на мрачный скверный двор с сараями красного кирпича по правой и кладкой дров по левой, сообразил, что сквозной проход посредине, скользя, бросился туда и напоролся на человека в тулупе". Белая собака, окрашенная йодом в рыжий цвет, и послужила прообразом злого дворника с громадной рыжей бородой, который встретил Николку Турбина и схватил его за руку и ногу.
Кстати говоря, через такой же двор, похожий на двор теперешнего дома № 10 на Малоподвальной, вела раненого Алексея Турбина Юлия Рейс: "Бегите сюда. За мной бегите, — шепнула женщина, повернулась и побежала по узкой кирпичной дорожке. Турбин очень медленно побежал за ней. На левой руке мелькнули стены сараев, и женщина свернула. На правой руке какой-то белый, сказочный многоярусный сад". Мы уверены, что дворы, которые пересекали Николка и Алексей Турбин, являются одними и теми же, и в двух ракурсах свидетельствуют нам о пути бегства самого Михаила Булгакова.