Белая книга - свидетельства, факты, документы
Шрифт:
Наконец, появилась более или менее постоянная работа: пригласили на дневное дежурство медсестрой к старой женщине - миллионерше, получившей перелом бедра.
"Я уже давно перестала думать о том, что когда-то защищала диссертацию, консультировала сложных больных, - говорила Вольпе.
– Мои знания и врачебный опыт только усложняли жизнь. Отчаяние и глубокая душевная горечь сменились тупым, постоянно ноющим желанием найти хоть что-нибудь".
Вот что рассказала Вольпе о своей службе у миллионерши. "Владелица роскошной трехэтажной виллы ожидала меня, сидя в глубоком кресле. На пальцах ее старческих рук блестело множество колец, в ушах - золотые серьги в виде обручей. Я представилась, сказала, что приехала из России, врач по профессии, но не
В большой кухне, где я находилась во время дежурства, кроме меня была еще хозяйская собака. Я должна была следить за ней.
Основная же моя обязанность - уход за хозяйкой. Кроме того, я открывала консервные банки, готовила завтрак, подавала на стол, мыла посуду.
После еды хозяйка отдыхала, а я отправлялась на свое место, на кухню. Мне тоже был положен завтрак (стакан сока и кусочки поджаренного хлеба с маслом и сыром). Отдохнув, хозяйка выходила ко мне и, если была в настроении, снисходила до разговора со мной.
Час кормления собаки был строго определен, я проводила его под руководством хозяйки. После этого она совершала с моей помощью прогулку по квартире для упражнения больной ноги.
В семь часов вечера раздавался условный звонок, приходила на ночное дежурство негритянка-медсестра. Спускаясь вниз, чтобы открыть ей дверь, я слышала за своей спиной голос хозяйки, предупреждавшей меня "быть осторожной" и не открывать сразу замки.
Наверное, на всю жизнь мне запомнился именно первый день, проведенный у миллионерши. Пожелав ей спокойной ночи и поблагодарив за предоставленную работу, я вышла из виллы и впервые за двенадцать часов дежурства глотнула свежего воздуха. На зеленом лугу - собственности моей новой хозяйки паслись коровы. Я прошла по ухоженным дорожкам, мимо красивых, как на цветных открытках, клумб, чувствуя себя человеком, нечаянно попавшим в чужой сад. Напряжение, в котором я пребывала весь день, сказалось, и я дала волю слезам. Я оплакивала унижение прошедшего дня, свою далекую Родину, где труд приносил мне радость и где даже самый далекий человек не был для меня чужим. Я оплакивала мою прошлую полноценную, счастливую, а сейчас никому не нужную, сломанную жизнь".
Эта страна "свободных, неограниченных возможностей" оказывается в действительности для иммигрантов страной "хождения по мукам". Иммигранты рассказывали, что писали более сотни заявлений с просьбой о предоставлении работы, на которые они получали стандартные отрицательные ответы. Вольпе обошла около тридцати учреждений, написала более 200 писем, звонила по десяткам объявлений. Вынимая из своей папки дипломы об окончании Ленинградского университета, медицинского института, вечернего университета по электрокардиографии и диплом кандидата медицинских наук (на русском и английском языках), просила о работе в должности фельдшера, медсестры, технического помощника или ассистента врача. В подаваемых заявлениях и анкетах писала: "Согласна на любую работу".
"Все эти унизительные хождения, просьбы, разговоры оказались напрасными, - писала Вольпе, - отовсюду я получала письменные или устные телефонные отказы. Даже на газетные объявления с предложениями работать медсестрой мне отвечали, что я не подхожу, ибо иммигрантка и не имею американского диплома. Везде я чувствовала мою полную ненужность и полное отсутствие прав в этой стране. Вот так выглядит здесь свобода.
Вскоре начали приходить письма от эмигрантских организаций, в которых мне предлагалось сделать пожертвования, а также
"Америка - это страна "доллара". Деньги довлеют над всем, - сетовала Вольпе.
– Деньги вмешиваются в человеческие отношения, деньги вмешиваются в здоровье и жизнь детей. Деньги вмешиваются даже в самую гуманную профессию во всем мире - профессию врача, превращая область медицины в бездушный "бизнес". Как страшно узнать обо всем этом!"
Публикация АПН
Голоса из-за океана
15 мая 1976 г. газета "Известия" поместила подборку писем, присланных в редакцию знакомыми и родственниками иммигрантов в США. Извлечения из них публикуются здесь.
"Приехали в Америку со 100 долларами. И вот воочию увидели Америку. Наши Аня и Шурик все время тоскуют и плачут. Дети здесь не в моде, так как сейчас в Америке кризис, а рождение ребенка стоит 1 200 долларов. Об остальном и говорить нечего. Если у нас случалась какая-нибудь работа, то мы укладывали детей спать, а сами уезжали, - приглашать няню безумно дорого. Шурик спрашивает: "Мамочка, ну когда же мы домой поедем?" А Аня говорит: "Мама, ну зачем вы нас с собой взяли, я бы или у дедушки, или у бабушки жила, а то мы одни".
Шурик с 9 утра до 15 час. в садике. Какие здесь садики? Судите сами, если детей кладут на дневной сон без подушек, простыней и одеял на грязные раскладушки. Я принесла простыню, подушку и одеяло, так они взяли только подушку, а простыню и одеяло велели забрать, потому что не хотят стелить. Детям не снимают даже ботинки, когда кладут спать. Садик стоит 120 долларов в месяц...
Хочу сказать: нет ничего дороже Родины, нет лучше и добрее людей, чем наши. Никогда и ничем это не окупишь. Вы не представляете, сколько людей хотят вернуться! Не хотят только подонки, которые сбежали от тюрем".
"Здравствуйте, мои родные, мои самые дорогие!
Итак, ко всем неполадкам, какие у нас были в материальном отношении, на нашу семью обрушились болезни. Ужасно болел и болен до сих пор Леня. Все время болеют Шурик и Аня. Теперь расклеилась я. Живу на таблетках. Хорошо, что взяла много лекарств из Союза. Их лекарствам я вообще не доверяю. Были у врача только несколько раз. За каждый прием - 20 долларов.
Целыми днями и ночами говорим о покинутом доме, о друзьях, знакомых. Чего бы сейчас только ни сделала, чтоб вернуться! Только теперь поняли, как мы ничего не ценили! Нашим людям очень трудно привыкнуть к американской жизни, а большинству - просто невозможно. Здесь все построено только на деньгах. Основная масса людей - это роботы, у которых не осталось никаких человеческих чувств, все их думы направлены на одно: сделать больше денег. Каким путем - их это не волнует. Здесь царят разврат, грязь в отношениях между людьми, разбой, грабеж, бесчисленные пожары, взрывы бомб и т. п. Нам только и говорят: "Смотрите за своими детьми, их могут украсть!" Что здесь творится, волосы встают дыбом! Насколько наш народ чище, добрее, организованнее и культурнее! Им до нашего народа, как от земли до неба! Как здесь мучаются наши люди, просто кошмар! Никто не работает по специальности, все принижены, все морально уничтожены. Найти здесь работу так же трудно, как иголку в стоге сена".
"Расскажу немного о наших знакомых. Зина Шарафетдинова - бывшая певица Москонцерта - работает на фабрике по 10 часов, а ее муж, Алик Кац, бывший фокусник, - таксист. Владислав Глебас - бывший ударник московского мюзик-холла - работает поваром. Таня Савельева навсегда забыла сцену, нигде не работает. Ее муж, бывший администратор, аферист, и здесь начал заниматься аферами, обманывать эмигрантов, но у него ничего не вышло избили. Ленинградец бас-гитарист Василий Токарев счастлив, что нашел работу в госпитале няней.