Белая колоннада
Шрифт:
— Здесь? Колоннада? — переспросила девушка. — Я не знаю. Разве здесь есть такое?
— Я видела мельком, я проезжала здесь с месяц назад… Это было очень красиво, мне захотелось еще раз посмотреть. Лестница широкая, и по бокам огромные вазы, — вдруг припомнила эту подробность Екатерина Антоновна.
— А где вы видели? — живо заинтересовалась девушка, пристально смотря в лицо Накатовой.
— В том-то и дело, что не знаю.
— Ах, как бы я хотела посмотреть! Вы говорите,
— Да, красиво, удивительно красиво! И освещено солнцем… т. е. тогда было освещено солнцем… впрочем, может быть, мне это показалось.
— Вот что, пойдемте искать вместе! Будем спрашивать и найдем, — предложила девушка, — если все улицы обойдем, так и увидим.
Девушку звали Таля, т. е. Наталья Алексеевна Карпакина.
Она сейчас же назвалась и с простодушной наивностью, даже болтливостью, как-то зараз выложила Екатерине Антоновне все сведения о себе и своей семье.
Она учится здесь, в Петербурге, на курсах. Родители живут в провинции, на далеком севере: отец — лесопромышленник.
— Папа не бедный, но детей у нас — страсть! Одиннадцать человек. Девять мальчиков и две девочки — я и самая старшая сестра, — она уже замужем. Два брата тоже женаты, один холостой — студент, остальные растут… Папа на учение не жалеет, но, подумайте, всю эту ораву младших-то содержать! Мы в детстве босые ходили и только тогда, когда в гимназию поступали, получали права гражданства и башмаки.
Таля болтала весело и без умолку, а Екатерина Антоновна слушала ее с каким-то непонятным интересом: переспрашивала, справлялась о подробностях, как будто все это было необыкновенно важно для нее.
Она уже давно взяла Талю под руку, и они шли из улицы в улицу, словно были давным-давно знакомы и увидались наконец после долгой разлуки. Они совершенно забыли, что только что встретились и пошли искать какую-то белую колоннаду.
Первая вспомнила об этом Таля — она вдруг остановилась и сказала:
— А где же колоннада?
— Ах да, нужно у кого-нибудь спросить, — спохватилась Накатова.
Они спрашивали прохожих, городовых, дворников, заходили в мелочные лавки — но ничего не узнали.
— Что же нам делать? — спросила Таля растерянно.
— Не знаю. Я начинаю думать, что мне это показалось, — смущенно ответила Накатова.
— Ах нет, нет, — воскликнула Таля, — мне не хочется, чтобы этого не было, мне хочется тоже посмотреть! Почему бы вам это показалось? Что вы в то время думали?
— Ничего не думала, — слегка смутилась Екатерина Антоновна.
— Разве можно ни о чем не думать! Наверно, думали же о чем-нибудь — пожалуйста,
Таля стояла, комкая свою муфту и нетерпеливо переступая с ноги на ногу.
— Я думала об одном человеке, — начала, все более и более смущаясь, Накатова, — об одном человеке, которого… который теперь стал моим женихом.
— Значит, вы не думали о картине, которую увидали, значит, она не показалась. Вспомните-ка все подробности.
Накатова задумалась и даже закрыла глаза, и вдруг, открыв их, растерянно взглянула на Талю и произнесла как бы с испугом:
— Теперь я знаю, что мне это все показалось. Я помню, в белых вазах росли цветы, красновато-желтые цветы, и спускались из ваз. Ну где же могли быть цветы в конце октября?
— Вот настурции очень долго цветут… А может быть, это были искусственные цветы?
— Ну кто же станет выставлять искусственные цветы под дождь… да и потом — искусственные цветы так не идут к белому мрамору.
— Да, да, вы правы, там не надо искусственных цветов, это, может быть, были настурции.
— Теперь я понимаю, что все это мне показалось! — неожиданно воскликнула Екатерина Антоновна.
— Почему?
— Потому что я припомнила еще одну подробность: около здания росло несколько сосен.
— Боже мой! Отчего же там не расти соснам!
— Это была сосна южная, итальянская пина. Я теперь хорошо помню. Да, да, теперь помню и лавровые деревья.
— Деревья могли быть в кадках!
— Шел дождь, а я видела все это залитое солнцем.
— Так что ж! В эту минуту могло выглянуть солнце! — топнула Таля ногой.
Вдруг они обе словно опомнились.
— Послушайте, да о чем же мы спорим? Ведь ясно же, что это все мне показалось.
Таля вдруг неожиданно уткнулась в свою муфту и всхлипнула.
— Милая, деточка, не плачьте! О чем же вы плачете? — с испугом спросила Накатова.
— Так, мне жалко, что вы этого вот сейчас не увидите еще раз, это было так красиво, а вы мимо проехали — и не рассмотрели даже хорошенько, — бормотала Таля, поспешно доставая платок из муфты.
— Все это мне показалось! Конечно, жалко, но что же делать? — печально сказала Екатерина Антоновна.
— Конечно, нечего делать! Может быть, когда-нибудь и еще увидите. Вот-то хорошо будет!
— Но ведь это мне только показалось.
— А, не все ли равно! Вы видели эту колоннаду! Пусть бы мне жизнь моя казалась прекрасной, а на самом деле я бы лежала, прокаженная, в яме! В самой глубокой и тесной яме. И что бы мне за сладость была жить в прекрасном дворце и чувствовать себя в яме! Как нам кажется, так оно и есть.