Белая львица
Шрифт:
Мартинссон приехал на тумелилльский вокзал в самом начале девятого. Вышел из машины, поздоровался со Сведбергом.
– Ну, что у тебя за важное дело?
– спросил он, не скрывая раздражения.
– Увидишь, - ответил Сведберг.
– Но предупреждаю, зрелище не из приятных.
Мартинссон нахмурился:
– Что стряслось-то?
– Коноваленко. Он опять нанес удар. Новое убийство. Женщина.
– Господи!
– Следуй за мной, - сказал Сведберг.
–
– Валландер имеет к этому отношение?
– спросил Мартинссон.
Сведберг не слышал. Он уже направился к своей машине.
Лишь позднее Мартинссон узнал, что случилось.
30
Вечером в среду Линда подстригла волосы, совсем коротко.
Рассчитывая тем самым стереть страшные воспоминания.
Потом она стала рассказывать. Валландер тщетно предлагал ей пойти к врачу, она отказалась.
– Волосы сами отрастут, - сказала она.
– Никакой врач не заставит их расти быстрее, чем они могут.
Валландер боялся ее рассказа. Боялся, что дочь обвинит в случившемся именно его. И оправдаться ему будет очень трудно. Он ведь вправду виноват. Потому что сам втянул ее в эту историю. О случайном стечении обстоятельств здесь даже речи нет. Но Линда решительно объявила, что никакой врач ей сейчас не нужен, и он не стал ее уговаривать.
Днем в среду она неожиданно расплакалась. Ни с того ни с сего, перед обедом. Посмотрела на него и спросила, что произошло с Таней. Он честно сказал, что она умерла. Только не упомянул, что Коноваленко зверски пытал ее. Валландер надеялся, что газеты не станут вдаваться в подробности. Что Коноваленко пока на свободе, он тоже скрывать не стал.
– Но сейчас для него главное - скрыться. Его ищут, и он уже не может действовать так, как ему хочется.
Впрочем, Валландер подозревал, что это не вполне верно. Скорее всего, Коноваленко опасен не меньше прежнего. И он знал, что снова будет искать его. Но не сегодня, не в эту среду, когда дочь вернулась к нему из тьмы, безмолвия и страха.
Вечером в среду он созвонился со Сведбергом. Сказал, что ему нужна еще одна ночь, чтобы выспаться и подумать. В четверг он даст о себе знать. Сведберг сообщил о ходе расследования. Коноваленко бесследно исчез.
– Но он не один, - сказал Сведберг.
– В доме был кто-то еще. Рыков мертв. Таня тоже. Виктор Мабаша умер еще раньше. По идее, Коноваленко должен быть один. Но в доме находился еще один человек. Вопрос в том, кто именно.
– Не знаю, - сказал Валландер.
– Новый неизвестный пособник?
Сразу после звонка Сведберга позвонил Стен Виден. Валландер решил, что они со Сведбергом поддерживают между собой контакт. Стен Виден спросил,
– Я думаю о той женщине, - сказал Стен Виден.
– Пытаюсь понять, как можно сделать такое с человеком.
– Бывают такие зверюги, - отозвался Валландер.
– И к сожалению, их много больше, чем нам бы хотелось.
Когда Линда уснула, Валландер пошел к отцу, в студию. Он, конечно, подозревал, что это явление временное, но чувствовал, что в последние дни им стало легче говорить друг с другом. А вообще интересно, много ли понял его восьмидесятилетний отец из всех этих событий?
– Ты по-прежнему намерен жениться?
– спросил Валландер, устроившись на табуретке.
– С серьезными вещами шутить нельзя, - ответил отец.
– Мы поженимся в июне.
– Линда получила приглашение. А я нет.
– Получишь в свое время.
– Где будет свадьба?
– Здесь.
– Здесь? В студии?
– Но почему бы нет? Я нарисую большой задник.
– А что, по-твоему, скажет Гертруд?
– Это ее идея.
Отец с улыбкой обернулся к нему. Валландер так и прыснул. Давненько он не смеялся.
– Гертруд - необыкновенная женщина, - сказал отец.
– Несомненно, - кивнул Валландер.
Утром в четверг Валландер проснулся бодрый и выспавшийся. Радость от того, что дочь цела и невредима, наполнила его новой энергией. И ни на миг его не оставляла мысль о Коноваленко. Он снова был готов начать охоту за этим подонком.
Около восьми Валландер позвонил Бьёрку, заранее продумав свои оправдания.
– Курт!
– воскликнул Бьёрк.
– Господи Боже мой! Как ты? Где ты? Что произошло?
– Небольшой нервный срыв, - сказал Валландер, стараясь, чтобы эти слова прозвучали убедительно, он говорил негромко и медленно.
– Но мне уже лучше. Надо только еще денек-другой передохнуть.
– Конечно, я скажу, что ты приболел, - решительно объявил Бьёрк.
– Не знаю, понял ли ты, что мы тебя разыскивали. Очень все это неприятно. Хотя иначе было нельзя. Ну, теперь-то можно дать отбой. Дадим сообщение в прессе. Пропавший комиссар уголовной полиции отыскался после непродолжительной болезни. Кстати, где ты находишься?
– В Копенгагене, - соврал Валландер.
– Господи, что ты там делаешь?
– Живу в маленькой гостинице, отдыхаю.
– И конечно, не скажешь, как эта гостиница называется и где она расположена?
– Не скажу.
– Ты нужен нам, и как можно скорее. Но здоровым. Здесь происходят жуткие вещи. Мартинссон и Сведберг, да и вообще все мы без тебя как без рук. Хотим запросить помощь из Стокгольма.
– В пятницу я вернусь. А больничный мне не нужен.