Белая масаи
Шрифт:
Переночевав в Маралале, мы решили вернуться домой. Незадолго до отъезда я встретила Юту. Мы попили чаю и поделились новостями. Она сказала, что хочет прийти на нашу свадьбу. В то время она жила у Софии, другой белой, которая недавно переехала в Маралал со своим другом-растаманом. Юта сказала, чтобы при случае я обязательно с ней познакомилась. Нам, белым, нужно держаться вместе, смеясь, добавила она. Лкетинга с мрачным видом сидел возле нас и ничего не понимал, потому что мы говорили по-немецки и много смеялись. Ему хотелось домой, и мне пришлось попрощаться с Ютой. На этот раз мы решились поехать через лес. Дорога была в ужасном состоянии, и на скользком подъеме я боялась даже вздохнуть. Но мои
Последующие дни прошли спокойно, жизнь текла по привычному руслу. У людей было достаточно молока, в полуразрушенных магазинах появились кукурузная мука и рис. Мама занималась приготовлениями к большому празднику самбуру. Он должен был состояться через месяц, и после него воины получали право официально искать невесту и жениться. Через год в статус воинов принимали следующее поколение, сегодняшних юношей, и этот прием начинался с большого праздника обрезания.
Предстоящий праздник был очень важен для Лкетинги. Он должен был пройти в особом месте, куда сойдутся все матери со своими сыновьями-воинами. Уже через две или три недели нам предстояло покинуть нашу маньятту и переехать туда, где женщины только для этого праздника возведут новые хижины. Точную дату праздника узнавали незадолго до его начала, потому что большую роль в этом играла луна. Я рассчитала, что примерно за две недели до этого события нам нужно сходить в загс. Если что-то не получится, у меня останется еще несколько дней до окончания срока действия моей визы.
В это время Лкетинга редко бывал дома, потому что ему предстояло найти черного быка определенного размера. Для этого ему пришлось обойти почти всех родственников и произвести обмен. Иногда я ходила с ним, но спать могла только дома, под москитной сеткой, которая меня хорошо защищала. Днем я выполняла привычную работу. Утром я с Лкетингой или без него ходила на речку. Иногда я брала с собой Сагуну, которую купание в реке приводило в восторг. Раньше ее никто не водил купаться. В реке я стирала нашу пропахшую дымом одежду, и это, как и прежде, очень не нравилось моим рукам. После купания мы приносили воду домой и шли за дровами.
Бюрократический стресс
Время шло, и наступил день, когда нам нужно было ехать в Маралал, чтобы пожениться. Мама очень беспокоилась, что Лкетинга уезжает, когда до начала праздника остаются считаные дни. Но мы не сомневались, что недели нам будет более чем достаточно. В тот же день мама собралась и с другими женщинами и нагруженными ослами тронулась в путь. Ехать с нами она отказалась наотрез. Она ни разу в жизни не сидела в автомобиле и даже не хотела пробовать.
Лкетинга захватил Джомо, пожилого мужчину, который немного говорил по-английски. Он мне сразу не понравился. Джомо постоянно повторял, что хочет быть у нас на свадьбе свидетелем или хотя бы помощником. Затем они заговорили о предстоящем празднике. В условленном месте соберутся все мамы. Они построят не менее сорока или пятидесяти маньятт, и будет много танцев. Я очень радовалась, что мне предстоит побывать на таком большом празднике. Джомо сказал, что, судя по состоянию луны, праздник начнется не раньше чем через две недели.
Приехав в Маралал, мы сразу пошли в контору. Нужного чиновника на месте не оказалось, и нам предложили прийти на следующий день. Без удостоверения личности мы не могли договориться о дате свадьбы. Мы стали ходить по Маралалу в поисках двух свидетелей. Найти их оказалось не так-то просто. Те, кого знал Лкетинга, не умели писать или не знали ни суахили, ни английского. Его брат был слишком молод, другие боялись лишний раз идти в офис, потому что не понимали, зачем все это нужно. Лишь на следующий день мы встретили двоих моранов, которые когда-то жили в Момбасе и обладали
После обеда мы снова пришли в офис, и Лкетингу там поджидало готовое удостоверение личности. Ему осталось только поставить под ним отпечаток пальца, и мы пошли в загс, чтобы договориться о дате свадьбы. Чиновник проверил мой паспорт и свидетельство о том, что я не замужем. Время от времени он задавал Лкетинге вопросы на суахили, и мне казалось, что Лкетинга не всегда его понимает. Он занервничал. Я спросила, на какой день назначена свадьба, и сообщила имена свидетелей. Чиновник ответил, что мы должны поговорить с главным по району, потому что только он может провести процедуру заключения брака.
Мы сели, заняв место в конце длинной очереди. Все хотели попасть в кабинет этого важного человека. Мы вошли туда через два часа. За дорогим письменным столом сидел тучный человек. Я положила бумаги на стол и попросила назначить нам дату свадьбы. Он пролистал мой паспорт и спросил, почему я хочу выйти замуж за масаи и где мы будем жить. Из-за волнения мне было трудно подыскать правильные ответы. «Потому что я его люблю, и мы построим себе дом в Барсалое». Некоторое время чиновник смотрел то на меня, то на Лкетингу. Наконец он сказал, чтобы мы явились к нему через два дня в четырнадцать часов со свидетелями. Мы радостно поблагодарили его и вышли.
Все складывалось на редкость удачно. Лкетинга купил мираа и сел с пивом в отеле. Я хотела его отговорить, но он сказал, что ему это необходимо. Около девяти часов в дверь постучали. На пороге стоял Джомо. Он тоже жевал мираа. Мы все еще раз обговорили, но чем ближе подходила ночь, тем беспокойнее становился Лкетинга. Он сомневался, правильно ли сделал, согласившись жениться таким образом. Он не знал никого, кто бы женился в офисе. Джомо ему все объяснил, и за это я была ему по-настоящему благодарна. Лкетинга только кивал. Только бы он не передумал за эти два дня! Походы в контору он переносил очень плохо.
На следующий день я пошла к Юте и Софии. София жила как феодал – в роскошном двухкомнатном доме, в котором были электричество, вода и даже холодильник. Узнав о нашей свадьбе, они очень обрадовались и пообещали в четырнадцать часов ждать нас у офиса. София одолжила мне красивую заколку и блузку. Для Лкетинги мы купили две красивые канги. Мы были готовы.
Утром в день нашей свадьбы меня одолевало беспокойство. В двенадцать часов наши свидетели еще не явились и даже не знали о том, что их присутствие потребуется через два часа. Нам предстояло срочно найти двух других. Наконец-то мечта Джомо сбылась – он стал одним из наших свидетелей. Теперь мне это было совершенно безразлично, я думала только о том, где раздобыть второго человека. В отчаянии я спросила у хозяйки гостиницы, не хочет ли она быть нашим свидетелем, и она с радостью согласилась. В четырнадцать часов мы стояли перед офисом. София и Юта были уже на месте, даже с фотоаппаратами. Мы сели на скамейку, на которой сидели еще несколько человек, и стали ждать. Я была как на иголках, Юта то и дело подшучивала надо мной. Честно говоря, день своей свадьбы я представляла себе более торжественным.
Прошло полчаса, а нас все не звали. Люди входили и выходили. Один мужчина мне запомнился особенно хорошо, потому что он входил в кабинет уже в третий раз. Время шло, и Лкетинга нервничал все сильнее. Он боялся, что его посадят в тюрьму, если окажется, что с бумагами что-то не в порядке. Я успокаивала его, как могла. Из-за мираа он почти не спал. «Акуна матата, мы в Африке, спокойно, спокойно», – говорила Юта, когда вдруг дверь отворилась и нас с Лкетингой пригласили войти. Свидетелям велели ждать. У меня на душе стало еще тревожнее.