Белая овца
Шрифт:
Парень сложил свои руки на груди.
– Я бы предпочел никуда не уходить.
– Ох, какого же бесчувственного чурбана я вырастила. Вот уж позор на мою голову, – голос его матери был настолько насмешливым, что Руби словно наяву увидела, как та закатила свои глаза. – Обещаю, что не буду рассказывать ей про тебя никаких забавных историй. Этого достаточно?
– Я думаю-…
– Иди сверкай глазами куда-нибудь в другое место, Жон. А нам с Руби дай уже спокойно поговорить.
Он явно не хотел оставлять их одних,
– Только не делай ничего странного, мам. Пожалуйста…
– Понятия не имею, о чем ты вообще говоришь. Я всего лишь самая обычная женщина, желающая немного пообщаться с подругой своего сына. Что тут может быть странного?
Возможно, то, что интонации ее голоса почему-то очень пугали Руби? А может быть, в этом был виноват тот факт, что девочка оставалась наедине с совершенно незнакомым ей человеком. Или даже не человеком. Вообще-то, обычно с новыми людьми ее знакомила именно Янг. И так было еще до того, как глаза Руби начали довольно странно себя вести.
Жон не стал больше спорить со своей матерью, с хмурым видом отойдя в сторону. Он дошел почти что до охранников у дверей, а затем встал так, чтобы не слышать их разговора, и больше не отводил от девочки своего сердитого взгляда.
Вот почему ее друг сердился именно на Руби, хотя все это было вовсе не ее виной?!
– Ага, так намного лучше, – произнесла мама Жона.
– Подождите, вы что, видели, как он ушел?
– Конечно. Это с моей стороны сигнал плохой, а с вашей видеопоток спокойно проходит.
Руби хотела было заметить, что связь работала совсем не так, но не стала этого делать. В конце концов, она просто боялась того, что могла увидеть на экране. Или это снова разыгралась ее паранойя?
– Ты чем-то взволнована, моя дорогая? Что-то случилось? – поинтересовалась женщина. – Если ты беспокоишься о том, что сказал Жон, то не стоит так волноваться. Я вовсе не собираюсь высовываться из терминала и затаскивать тебя внутрь.
Лучше бы последней части этой фразы и вовсе не было.
– А зачем вы желали со мной поговорить? – спросила Руби.
– Назовем это материнской заботой о благополучии своего сына. Мне бы очень хотелось узнать, как он устроился в Биконе. А вытащить эту информацию из него самого – это все равно, что попытаться ощипать Невермора. Ты вот, например, знаешь о том, что сегодня он мне позвонил в первый раз за все это время?
Наверное, об этом можно было догадаться и раньше. В конце концов, Жон ведь сбежал из дома, чтобы сюда поступить. А это предполагало, что он пошел против воли своей матери. И возможно, мысли о своей собственной заставляли Руби испытывать к женщине какую-то странную симпатию.
Впрочем, она прекрасно понимала, что даже будь Саммер жива, то это абсолютно ничего не
Кто вообще рассказывал собственным родителям о своих школьных проблемах?
– Эм, у Жона все хорошо, миссис-…
– Пожалуйста, зови меня просто Салем.
Салем? Это было довольно странное имя.
– Эм, ладно. В общем, у него все в порядке. Жон завел себе множество друзей и даже начал встречаться с моей сестрой Янг. И он вовсе не ищет себе каких-либо неприятностей… ну, по крайней мере, делает это не специально. Еще у него не слишком высокие оценки в классе боевой подготовки, но зато это более чем компенсируется его прекрасным знанием истории. Доктор Ублек даже утверждает, что Жон – это один из самых лучших его студентов за все те годы, что он преподавал этот предмет.
– Правда? – радостно воскликнула Салем. – О, это так мило. Надо будет что-нибудь подарить этому учителю. Возможно, совмещу это с поркой своего сына за все те проблемы, что он мне доставил!
Последняя часть фразы сопровождалась таким звериным рычанием, что содрогнувшаяся до глубины души Руби раз и навсегда решила для себя не пытаться вставать между Жоном и его матерью.
– Ч-что за проблемы? – вопреки своей собственной осторожности все же спросила девочка.
– О, не стоит об этом волноваться. Лучше расскажи мне, что там за неприятности были у моего сына. Он же не занимался ничем опасным, правда?
Это зависело от того, что именно в этом случае нужно было считать опасным.
– Нет, ничего опасного, – решила не слишком сильно вдаваться в подробности Руби. – Он лишь подвергся нападению Гриммов, которые попытались его похитить.
Девочка ожидала вздохов ужаса, но ничего подобного не последовало. Женщина вообще никак не отреагировала на эту новость.
– Больше с ним ничего не происходило?
– А разве с Жоном должно было случиться что-то еще?
– Не знаю, – вздохнула Салем. – Мой сын всегда был беспокойным ребенком – никогда не хотел делать то, что от него требовалось, а желал лишь ‘завести себе друзей’ и ‘стать самым настоящим Охотником’.
Она произнесла это таким тоном, будто была об этой профессии не слишком высокого мнения. И хотя обычно Руби моментально бросилась бы на защиту рода деятельности абсолютно всех членов своей семьи, но только не в разговоре с матерью Жона. И уж точно не тогда, когда она все еще пребывала в сомнениях относительно того, кем или даже чем могла быть эта женщина.
– Жон сказал мне, что сбежал из дома, – призналась девочка.
– Да, этот упрямец именно так и поступил. Скорее всего, этим он пошел в своего отца.