Белая овца
Шрифт:
– То есть он желает, чтобы мы совершили огромный круг по всем Королевствам? – недовольным тоном уточнила Нора. – На это же уйдет не менее года, не говоря уже о всяких драках по дороге, поисках дев и попытках уговорить или заставить их работать вместе с нами. Тогда можно сразу же попрощаться с надеждой спасти Пирру. Для чего ему вообще понадобились эти Реликвии?
– Наверное, они являются каким-то оружием, – произнес Жон, погрузив комнату в задумчивое молчание. Сам он при этом ощутил укол страха. – Если бы Озпин хотел держать Реликвии подальше от моей мамы, то мог бы просто оставить их там, где они сейчас
– И, видимо, очень полезны в тех. По крайней мере, с точки зрения самого Озпина, – добавила Янг. – Если кто и знает, как их использовать, то это точно он.
– И наверняка применить их Озпин хочет именно для того, чтобы убить мою маму. А заодно меня и моих сестер.
– И меня тоже, – кивнула Янг.
Руби чуть не задохнулась от ужаса.
– Янг, нет! Он не станет этого делать. Дядя Кроу ему не позволит!
– Если у Озпина в руках окажется настолько могучее оружие, то мнение дяди Кроу уже не будет иметь абсолютно никакого значения, – сказала Янг. – Я вовсе не говорю, что Озпин плохой, но он желает уничтожить всех Гриммов. Год назад я была бы с ним полностью согласна, но сейчас всё уже очень сильно изменилось. Теперь я сама частично являюсь Гриммом. Озпин ни за что не оставит в живых, например, моих детей, потому что из них когда-нибудь может вырасти еще одна Салем.
Янг обвела комнату взглядом.
– Нам нужно решить, что мы будем с этим делать. Прямо здесь и сейчас.
Итак, пришло время выбора. Жон молчал целую минуту, хотя его ответ оказался уже давным-давно готов. Но он хотел дать остальным возможность спокойно подумать и, может быть, высказать свое собственное мнение на этот счет. Никто так ничего и не произнес. Нора лишь раздраженно закрыла глаза, в то время как Руби кусала губу.
Молчание затягивалось, и Жон решил все-таки озвучить свою точку зрения:
– Я не буду этого делать. Не стану помогать кому-либо собирать оружие, способное уничтожить мою семью. Просто не буду и всё. Если возникнет подобная необходимость, то я даже сражусь с Озпином.
– Согласна, – кивнула Янг. – Кроме последнего пункта. По крайней мере, без него мне очень хотелось бы как-нибудь обойтись. Скажу честно, что если Салем желает перебить всех людей, то я попытаюсь ее остановить. Но уж точно не при помощи геноцида. И кроме того, мне нужно заботиться об Ине. Что бы там ни думали Озпин с Кроу, но он является моим сыном. Рейвен уже попробовала его убить, и я готова уничтожить ее, чтобы защитить Иня.
– Я не знаю, – произнесла Нора. – Наверное, сделаю так, как скажет Рен. Понимаю, что уходить от ответа – это трусость, но мы с Реном всё и всегда решали вместе, так что делать какой-либо выбор без него я просто не имею права.
– Справедливо, – кивнула Янг. – Что насчет тебя, Руби?
– Я… – нервно сглотнула та, вздрогнув всем телом. – Я хочу спасти Пирру. Она является моей напарницей.
– Даже если для этого придется пойти против Озпина и дяди Кроу?
– Даже тогда, – прошептала Руби. – И м-мне же не обязательно с ними драться, верно?
– Конечно, – рассмеялась Янг, испытывая
– Ладно, но что насчет Озпина?
– Он находится в теле четырнадцатилетнего мальчика. Что вообще Озпин сможет сделать?
***
Пирра подумала о том, что всё вокруг было просто сном.
Или даже какой-то кошмарной альтернативной реальностью, в которую она каким-то образом сумела попасть. Невероятно кошмарной. Той самой, в которой из-под каменной двери, ведущей в коридор, сочилась чистая злоба. Яростные крики Салем сотрясали башню в течение двух дней и совсем не спешили утихать. Манни – огромный и смертельно опасный Беовульф – в ужасе забился под кровать Пирры и не вылезал оттуда уже целые сутки.
Так продолжалось ровно до тех пор, пока в комнату не влетел Воттс и не швырнул в Пирру ворохом одежды, приказав переодеваться. И еще он сказал, что пришло ее время спасать мир.
Вскоре Пирра обнаружила себя в коридоре в костюме горничной, причем юбке не хватало, пожалуй, нескольких футов длины, а вырез был столь глубоким, что грудь из корсета не вываливалась лишь чудом.
– Ч-что мне вообще нужно делать? И почему именно в таком наряде?
– Она не станет тебя убивать, – ответил ей Воттс. – Ты тут единственная, кто сможет приблизиться к ней и при этом не умереть, помимо ее мужа и детей.
– А п-почему Джейд или Хазел не могут туда пойти?
– Могут. Но это не значит, что они хотят.
– А я разве хочу?!
– Нет, но ты всё еще формально являешься нашей пленницей, так что никакого выбора у тебя и нет, – сказал Воттс, открывая дверь, вручая ей поднос и заталкивая внутрь. – Удачи!
Вот ведь сукин-…
Пирра нервно сглотнула, когда Салем посмотрела на нее пылавшими красным огнем глазами, которые легко можно было бы спутать с двумя лужицами лавы. Она замерла, внезапно осознав, каким огромным количеством способов в этот момент могла бы окончиться ее жизнь. Но Салем отвернулась от нее, издав ужасающее, звериное рычание.
И что Пирре полагалось тут говорить или делать?
– Эм… Я-я принесла чай…
Изо рта Салем вырвалось нечто среднее между грохотом сталкивающихся и крошащихся скал, а также представлениями самой Пирры о том, как должен был говорить Мрачный Жнец.
Ну что же, она попыталась, но у нее ничего не получилось. И теперь ведь уже можно было спрятаться под кровать вместе с Манни, верно?
Впрочем, нет. Воттс успел просветить Пирру насчет того, что произойдет, если ярость Салем не окажется тем или иным способом успокоена. Проще всего это было сделать, обрушив ее на кого-нибудь. Но это не должны были оказаться ни Вейл, Атлас, Мистраль или Вакуо, ни кто-либо из обитателей этой башни. Получалась, что Пирра стала самой лучшей кандидатурой на роль жертвы.