Белая перчатка

Рид Томас Майн

– Нет, нет! – подхватили в толпе. – Драться так драться обоим в латах!

– Может быть, этот джентльмен, – сказал один из кавалеров, указывая на корнета, – не откажется одолжить для этого случая свои доспехи? Это упростило бы дело. Размер, кажется, более или менее подходящий.

Стаббс взглянул на капитана, словно спрашивая его: не давать?

– Дайте, пусть надевает, – сказал Скэрти, понимая, что с таким предложением вряд ли можно не согласиться.

– Пожалуйста, пусть надевает, – повторил корнет и тотчас же начал снимать с себя доспехи.

Немало нашлось

услужливых рук помочь Генри Голтсперу облачиться в защитную броню, и через несколько минут он уже был в стальной кирасе корнета, с пристегнутыми к ней нагрудными и наплечными латами; руки его были защищены стальными нарукавниками; а стальные поножи, прикрывавшие ноги, соединялись с набедренником. Все это оказалось ему как нельзя более впору, словно было сделано по его мерке.

Оставалось надеть только шлем, который чья-то дружеская рука уже собиралась водрузить ему на голову.

– Нет, – сказал Голтспер, отстраняя шлем, – я предпочитаю остаться в моей шляпе! – И, указывая на трофей, красующийся на ее полях, он добавил: – Это будет мне надежной защитой! Здесь было нанесено оскорбление английской девушке, и – да будет мне порукой эта девичья перчатка! – я заставлю ответить за это оскорбление!

– Не полагайтесь так на ваш изящный трофей! – с язвительной усмешкой сказал Скэрти. – Не пройдет и минуты, как я сниму эту перчатку с вашей шляпы, и она будет красоваться на моем шлеме. И, надо полагать, она достанется мне более честным путем, чем досталась вам.

– Не стоит говорить, как она достанется вам, пока вы еще не завладели ею, – спокойно отвечал Голтспер. – А вам, должно быть, и впрямь не терпится заполучить этот трофей! – насмешливо продолжал он. – Ведь надо же возместить чем-то рыцарские шпоры, оставленные вами у Ньюбернского брода.

Ньюбернский брод... Одно напоминание о нем приводило в бешенство Скэрти. Он был в рядах той пятитысячной конницы, которая под командованием Конуэя позорно бежала из-под Тийна и посеяла такую панику в английской армии, что она ринулась вслед за нею сломя голову и отступала, не останавливаясь, до самых отдаленных графств Йоркшира. В тот раз на постоялом дворе Голтспер уже напоминал ему об этом позорном бегстве, но сейчас, когда он осмелился бросить ему это напоминание вторично, перед всей этой громадной толпой соотечественников, перед его собственными подчиненными – ибо многие из солдат уже успели проникнуть на площадку, – а главное, перед этой изысканной светской публикой, стоявшей под навесом на валу, – это было такое неслыханное оскорбление, какому еще никогда не приходилось подвергаться Скэрти.

Лицо его потемнело, словно вся кровь бросилась ему в голову.

– Подлый болтун! – прошипел он, стиснув посиневшие губы. – Скоро я заставлю замолкнуть твой лживый язык! Щит капитана Скэрти не запятнан ничем, кроме крови его врагов и врагов его короля! Скоро он обагрится и твоей кровью!

– Начнем! – вскричал Голтспер, потрясая шпагой. – Я здесь не для того, чтобы состязаться в краснобайстве! В этом искусстве достойный королевский слуга Скэрти, несомненно, превосходит меня. Поговорим на шпагах! Вы готовы, сэр?

– Нет! – отвечал Скэрти.

– Нет? –

с удивлением переспросил его противник. – Как это надо...

– Капитан Скэрти – кирасир. Он не дерется пешим.

– Вам сделан вызов, капитан, – поддержал Стаббс. – Вам и принадлежит право выбора.

– Мы будем драться на конях.

– Приношу вам свою благодарность, джентльмены! – очень довольный, отвечал Голтспер. – Я не надеялся, что вы пойдете навстречу моим желаниям. Итак, с вашего любезного разрешения, деремся на конях!

– Коня! – крикнул Скэрти стоявшему невдалеке кирасиру. – Живо! Ведите его сюда и гоните весь этот сброд!

Это приказание оказалось излишним. Как только в толпе стало известно, что поединок состоится на конях, народ бросился врассыпную с площадки к откосам вала. Все старались забраться повыше, чтобы насладиться этим необычайным зрелищем, которое даже и в те рыцарские времена можно было увидеть не так часто.

Глава 19

ВСТУПЛЕНИЕ

С вершины вала, где стояла избранная публика, за всеми этими приготовлениями к поединку следили с не меньшим интересом, но отношение к нему было далеко не одинаковое.

– Вот это замечательно! – воскликнула Дороти Дэйрелл, когда шпага Голтспера скрестилась со шпагой капитана. – Куда лучше, чем народные пляски! Вот это как раз то, что я люблю! Неожиданная интермедия! Сверх программы! Неужели мы увидим настоящий поединок?!

Лора Лавлейс невольно вздрогнула, услышав эти слова.

– Ах, Дороти Дэйрелл, как вы можете этим шутить! – сказала она, оборачиваясь к ней и глядя на нее укоризненно. – Вы же не хотите этого всерьез? Это так страшно!

– Вот этого-то я и хочу, крошка Лавлейс! Я вовсе и не думала шутить. Уверяю вас, я говорю совершенно серьезно.

– Неужели вы можете хотеть, чтобы пролилась кровь?

– А почему бы и нет? Не все ли мне равно, лишь бы это была не моя собственная кровь или кровь кого-нибудь из моих друзей! Ха-ха-ха! Какое нам с вами дело до них обоих? Я их не знаю – ни того, ни другого. Если они поссорились друг с другом, пусть дерутся. Пусть хоть убьют друг друга! Мне-то что!

«Бесчувственное существо!» – подумала Лора и отвернулась, не ответив ни слова.

Марион Уэд слышала этот разговор, но она была так поглощена тем, что происходило внизу, на площадке, что не обратила внимания на бессердечные слова Дороти. Она сейчас забыла даже о своих ревнивых подозрениях, и только мучительное чувство страха за любимого человека заставляло сжиматься ее сердце.

– Боже мой! – шептала она, прижимая к груди судорожно сплетенные руки. А что, если его убьют? Уолтер! Милый Уолтер! – чуть ли не со слезами на глазах обратилась она к брату. – Пойди, останови их! Скажи ему... скажи им, что они не должны драться... Ведь ты не допустишь этого, папа, ты можешь остановить их!

– Может быть, я и не смогу остановить их, – сказал Уолтер, поспешно покидая кружок знакомых кавалеров и дам, – но я пойду туда... Ты не возражаешь, отец? Мистер Голтспер там один, и, быть может, ему понадобится друг.