Белая Полоса вокруг…
Шрифт:
Вопрос заставил серьёзно задуматься. Ибо вот так взять и заявить о своих потребностях в людях я не мог. Ну не привык я их покупать словно вещи. Да и кто же нам, в самом деле, нужен? Слуги? Так мы совсем не гордые, свои руки есть, да и работы не боимся. Потенциальные кандидаты в команду? Разве можно их набирать из рабов? Лично у меня уверенности в этом нет. Разве только кого–то выкупить и подарить свободу. Крайне сомнительное дело, кстати. Но сначала стоит позаботиться о своих мужиках, дабы они не сильно завидовали своему командиру.
— В моей команде немало хороших бойцов, но им требуется правильно расслабляться, дабы жестокость не поселилась в их сердце… — Я попытался подобрать правильные слова, но в моём голосе сквозила откровенная неуверенность.
— Это хорошо, что вы заботитесь о своих людях, — притворная почтительность на лице работорговца сменилась заметной заинтересованностью. —
— Сколько? — Я сразу же почувствовал его желание меня э… несколько надурить, несмотря на все обещания Рогнеды.
Работорговец остановился на месте и развернулся ко мне, заметив с едва заметным недовольством на лице:
— Вы сначала осмотрите и поговорите с теми, кого я хочу вам показать, а после мы обсудим цену и прочие условия, — привычные для нас разговоры на ходу, на бегу и тому подобное, в восточной культуре явно не приняты.
— Прочие условия? — Сознание зацепилось за крайнюю часть фразы.
— Договорное рабство, — пояснил Харат, но я его, естественно не понял, постаравшись не подать виду.
Мы прошли через несколько больших строений более всего напоминавших казармы и общежития. Казармы для мужчин, общежития для женщин. Естественно, проживание исключительно раздельное. Охрана тоже была, но совсем мало и без оружия, если не рассматривать в качестве него резиновые полицейские дубинки. Рабы совсем не выглядели голодными и подавленными, с заметным интересом посматривая в нашу сторону, когда мы проходили мимо. Некоторые читали книги, кто–то играл в кости. В женском общежитии работал телевизор, собрав вокруг себя множество тамошних обитательниц. Дородная чернокожая охранница с дубинкой на поясе сидела в кресле немного в стороне от основного коллектива, скрестив руки на немаленькой груди, но резко вскочила с места, едва заметив наше приближение. Харат подозвал её к себе и о чём–то спросил. Та кивнула головой, развернувшись и быстрым шагом направившись куда–то вглубь строения. Мы же пошли вслед за ней с куда меньшей скоростью. Складывалось ощущение — работорговец специально долго водил нас по своему хозяйству, наглядно демонстрируя условия содержания живого товара. Да и сам товар тоже, глядишь, мы ещё кого для себя выберем. Я же здесь лишь чувствовал лёгкую неуверенность, а не живой интерес. Рогнеда, кстати, внимательно посматривала по сторонам, а Лизу мы оставили в машине, дабы лишний раз не травмировать психику ребёнка. Та показательно надула губы, изображая большую обиду, но наше решение осталось неизменным. Наше пешее путешествие окончилось в комнате с мягкими диванами и буквально через пару минут две едва одетые молоденькие рабыни восточной внешности принесли душистый чай и сладости, при выходе из комнаты обернувшись с совершенно нескрываемым намёком на готовность исполнить любые наши пожелания. Хоть вот прямо сейчас, только помани. Но для меня они проходили исключительно по категории несовершеннолетних, не вызывая даже лёгкого мужского интереса. Рабовладелец явно не торопился демонстрировать своё предложение, позволив оценить вкусный чай и немного расслабиться в тишине и покое. Минут через десять, чернокожая охранница завела четырёх женщин, одетых лишь в лёгкие белые накидки, которые скидываются с тела одним лёгким движением. К моему удивлению, все женщины оказались европейками. Одна выделялась на общем фоне возрастом немного за тридцать, но на лицо весьма миловидна и её безразмерная накидка подозрительно выпячивалась на уровне груди. Чёрные густые волосы до середины спины и немного грустное, возможно усталое выражение тёмных глаз. Возраст других я бы оценил лет по двадцать, может чуть больше. На родственниц они не походили, совершенно разные лица и цвет волос, но все были красавицами словно на подбор. В нашу сторону смотрели с лёгким интересом и едва заметной опаской, видимо европейцы тут редко выступают в роли покупателей. Присутствие именно таких женщин в этом месте сильно озадачило меня, ждал ведь совсем другого предложения в виде тех же восточных красавиц или негритянок, которых видел, пока мы шли сюда.
— Откуда они к вам попали? — Задал вопрос довольно ухмыляющемуся Харату.
— Долгая история… — он начал издалека, уже почувствовав, что сумел меня зацепить. — Её они вам сами расскажут, если вы согласитесь стать их новым хозяином. Девочки хорошо обучены доставлять радость мужчинам. Делают потрясающий массаж, даже я регулярно отдавался под их руки, — тут на его лице промелькнула лёгкая грусть, видимо он не сильно хотел
Буквально несколько лёгких касаний и в голове хорошо прояснилось, ушло ощущение лёгкого утомления и появилось заметное желание физической активности. Я раньше слышал про чудесный «точечный массаж», но впервые почувствовал его воздействие на себе. Заметив достигнутый эффект, женщина снова появилась передо мной, уже примеряясь стянуть накидку, дабы продемонстрировать себя во всей красе, но заметив недовольное выражение на лице сидящей рядом Рогнеды, решила этого не делать, лишь обозначив уважительный поклон и снова оказавшись позади меня со своими чудесными касаниями.
— Я не один раз мог предложить их здешним ценителям женской красоты, но для них не подошли бы договорные обязательства, — работорговец покачал головой, выражая лёгкое сожаление. — Главные из них — нельзя разлучать сложившийся коллектив и полный запрет физических наказаний, а также прочего давления. Девочки исполнят любое пожелание хозяина, если оно им реально по силам. Также нельзя прямо перепродать их другому владельцу, только передать мне, как доверенному посреднику.
— Странные требования для продажи рабов… — я выразил лишь лёгкое удивление. — Но вполне справедливое, если не рассматривать людей именно как вещи, — добавил в заключение от своей совести, которая до сих пор доставляла мне некоторые неудобства.
— Раз вы соглашаетесь с ними, эти красавицы станут вашими всего за тысячу динаров, — произнёс заговорщицким голосом Харат, заставив меня вздрогнуть от названной суммы, но хитрая Лара мгновенно вернула мне ощущения лёгкого блаженства.
Мы быстро переглянулись с Рогнедой, та, естественно, не выглядела довольной как предложенным товаром, так и его ценой, но терпеливо ждала моего решения. Если перевести на экю по официальному курсу, то цена за всех составляет тридцать тысяч или три килограмма на золото. Средства у нас есть, но вот стоит ли тратить их на далеко не самых обычных рабынь? С другой стороны, мне ведь требуется получить настоящую лояльность принятых мужиков. Сейчас они вынуждены находиться рядом, ибо любые другие варианты плохо совместимы с жизнью, но ведь так будет далеко не всегда. И тридцать тысяч экю — это прямое вложение в потенциальное укрепление отношений. В таком ракурсе решение практически однозначно. К тому же мне действительно приглянулись эти женщины, хорошо чувствую в них нечто знакомое, но пока не могу сказать что.
— Меня вполне устраивает названная цена, — я дал именно тот ответ, который и ждал работорговец.
Стоило заметить, девушки тоже ожидали такого ответа, видимо, проживание здесь им уже изрядно надоело и хотелось хоть каких–то изменений в своей судьбе. Но внутри всё ещё ворочался червячок сомнения в правильности совершенного поступка. Время покажет…
— Надеюсь, вы не разочаруетесь в своём выборе, — заметил работорговец, кивком головы отправив мою покупку собираться в дорогу. — Возможно, у вас имеется и какой–либо иной интерес? — Он явно желал совершить далеко не одну выгодную сделку.
— Сначала вопрос… — мой немного задумчивый вид внушал Харату напрасный оптимизм. — Есть ли у вас русские рабы? — Идея выкупить соотечественников всё же подолбила мою нарождающуюся чёрствость рабовладельца.
— Непременно русские? — Нахмурился работорговец. — Я не ослышался? — Он поднял бровь, выражая то ли изумление, то ли даже сочувствие.
Покачав головой, подтвердил серьёзность своих намерений.
— Русские плохие рабы… — Харат тоже покачал головой. — Очень плохие, — он ещё раз выразил своё недовольство качеством того «материала». — Вот другие, которые «почти русские» куда лучше. Спокойнее принимают свою долю, учатся слушаться хозяев, не пытаются сбежать при первой же возможности. Русские же только притворяются послушными, выжидая удобный момент, дабы сбежать или ударить в спину. Потому их здесь не любят. Берут лишь как расходный материал, да и то редко. Связываться с такими рабами мне совершенно не интересно. Впрочем, к нам русских мало попадает. Если вы не знаете — всех пленных бойцов из Ичкерийского Иммата Русская Армия выкупает не через нас, а через береговых шейхов. Нам их передают крайне редко, обычно случайно. Захваченных в набегах гражданских они тоже выкупают, но менее неохотно, только специалистов, которые смогут выплатить деньги за свой выкуп со временем. Потому я вам никого стоящего не смогу предложить при всём своём желании. Если только… — он изобразил задумчивость, решаясь предлагать или нет. — Сейчас покажу, и вы сами решите, — он поднялся с мягкого дивана, предложив идти за собой.