Белая роза (Черный отряд - 3)
Шрифт:
– Здоров до омерзения. Скучает в университете. Читай дальше. Там будет сюрприз.
***
– Токар заезжал, - сообщил Боманц и ухмыльнулся, переминаясь с ноги на ногу.
– Этот ворюга?– Жасмин скорчила гримасу.– Ты деньги у него не забыл получить?
Ее полное, оплывающее лицо застыло в вечном неодобрении. Рот ее обычно бывал недовольно сжат.
– Привез письма от Шаба. Вот.– Он протянул ей пакет, но не сумел сдержаться: - Шаб едет домой.
– Домой? Не может быть. У него же работа в университете.
–
– Зачем?
– Нас повидать. В лавке помочь. Диссертацию закончить в тишине.
Жасмин проворчала что-то. Писем читать она не стала. Она так и не простила сына за то, что он, как и отец, интересовался эпохой Владычества.
– Он приезжает, чтобы помочь тебе совать нос туда, куда нос совать не положено, так ведь?
Боманц украдкой глянул в окна. В его положении паранойя была вполне простительна.
– Приходит Год Кометы. Духи Взятых восстанут, чтобы оплакать падение Владычества.
Этим летом Комета, явившаяся в час падения Властелина, вернется в десятый раз. Десять Взятых проявят себя сильно.
Боманц уже наблюдал одно прохождение, в то лето, когда он поселился в Древнем лесу, задолго до рождения Шаблона. Духи, шагающие по Курганью, очень впечатляли.
От предвкушения засосало под ложечкой. Жасмин может не понять этого, но это лето - последнее. Конец долгим поискам. Не хватает только одного ключа. Найдя его, он сможет установить связь и брать, вместо того чтобы отдавать.
– Зачем я только в это влезла?– фыркнула Жасмин.– Мама ведь меня предупреждала.
– Мы говорим о Шаблоне, женщина. О нашем сыне.
– Ох, Бо, только не называй меня жестокой старухой. Конечно, я буду рада его увидеть. Я ведь тоже его люблю.
– Неплохо бы это показывать иногда.– Боманц осмотрел остатки товара. Самая дрянь осталась. От одной мысли о том, сколько придется копать, ноют мои старые кости.
Кости ныли, но дух рвался вперед. Пополнение запасов - достоверный предлог побродить по окраинам Курганья.
– Хоть сейчас начинай.
– Пытаешься меня из дома выставить?
– Не огорчусь.
Вздохнув, Боманц оглядел лавку. Несколько кусков изъеденной временем брони, сломанное оружие, череп - непонятно чей, потому что характерной для офицеров Властелина треугольной вмятины на нем не было. Собиратели не интересовались останками простых солдат или последователей Белой Розы.
"Интересно, почему нас так привлекает зло?" - подумал он. Белая Роза проявила больше героизма, чем Властелин или Взятые. Но ее забыли все, кроме людей Наблюдателя. А любой крестьянин может назвать половину Взятых. Курганье, где непрерывно шевелится зло, обходит стража, а могила Белой Розы утеряна.
– Ни там, ни здесь, - пробормотал Боманц.– Пора в поле. Вот-вот. Лопата. Волшебный жезл. Мешки... Может, прав был Токар? Может, стоит помощника найти? Кисточки. Чтобы помогал таскать все это. Теодолит. Карта. Это бы не забыть. Что еще? Заявочные ленточки. Конечно. Этот паршивец
Его жена выглянула из-за занавески, отгораживавшей жилую комнату.
– Надо было отпереть ее сначала, придурок.– Она проковыляла через лавку.– Когда-нибудь, Бо, тебе придется лечиться от безалаберности. Наверное, после моей смерти.
– После твоей смерти, - бурчал он, бредя по улице.– Это ты точно сказала. Я тебя быстренько закопаю, чтоб не передумала и не встала.
Глава 4
НЕДАВНЕЕ ПРОШЛОЕ: ГРАЙ
Курганье лежит далеко к северу от Чар, в Древнем лесу, столь прославленном в легендах о Белой Розе. Грай пришел в город на следующее лето после того, как Властелин едва не сбежал из могилы через Арчу. Соратников Госпожи он нашел в прекрасном расположении духа. Великого зла из Великого кургана можно было не опасаться. Последних мятежников отлавливали в лесах. У империи не осталось более серьезных врагов. И Великая Комета, предвестница всех катастроф, не вернется еще десятки лет.
Оставался лишь единственный очаг сопротивления - дитя, якобы воплощающее Белую Розу. Но оно сбежало вместе с остатками предателей из Черного Отряда. Не стоит бояться беглецов. Превосходящие силы Госпожи сметут, их.
Грай прихромал в город по дороге из Весла, в одиночку, с мешком на спине, крепко сжимая посох.
Он назвался ветераном, раненным в Форсбергекой Кампании Хромого. Ему хотелось работать. Для человека, не обремененного гордостью; работы хватало. Вечной Страже платили хорошо. А обязанности их выполняли нередко наемные слуги.
В то время гарнизон стоял в Курганье. Вокруг казарм без счета роились гражданские. Грай затерялся среди них, и, когда отряды и батальоны разъехались, он уже стал частью ландшафта.
Он мыл тарелки, обихаживал лошадей, выгребал навоз из конюшен, разносил письма, оттирал полы, чистил овощи, брался за всякое дело, которым мог заработать пару медяков. То был высокий молчаливый, мрачный тип; ни с кем не сближался и ни с кем не враждовал. И почти ни с кем не общался.
Через пару месяцев он попросил разрешения - и получил его - занять развалюху, принадлежавшую некогда колдуну из Весла и оттого никому не нужную. По мере сил и возможностей он отстроил дом заново. И, как колдун до него, работал ради того, что привело его на север.
Десять, двенадцать, четырнадцать часов в день Грай работал в городе, а потом приходил домой и работал снова. Люди удивлялись: когда же он спит?
Если что-то и умаляло достоинства Грая, так это его неспособность принять роль полностью. Большая часть чернорабочих подвергалась немалым унижениям. Грай унижений не терпел. Оскорби его, и глаза Грая становились холодными, как сталь зимой. Только один человек попытался задеть его после того, как Грай на него глянул так. Грай избил его безжалостно, сильно, и умело.