Белая роза (Черный отряд - 3)

Кук Глен

Очень ему не хотелось подчиняться.

– Спорить не надо. Не в настроении мы. Шевелись, или мы пройдем по твоим костям.

Двор заполняли орущие солдаты. Нас никто не замечал. Приковылял пес Жабодав, обнюхал Следопытовы лодыжки, басисто рыкнул. Следопыт просиял.

Мы протолкались мимо Кожуха в дом.

– К Граю, - напомнил я ему.

Солдатик провел нас в комнату, где единственная масляная лампа освещала лицо лежащего па аккуратно застеленной кровати. Кожух подкрутил лампу.

– Ох, срань господня!
–

пробормотал я и плюхнулся на край кровати.
– Это невозможно. Одноглазый?
– Но Одноглазый впал в транс. Он так и стоял, раззявив рот. Как и Гоблин.

– Но он же мертв!
– пискнул наконец Гоблин.
– Он умер шесть лет назад.

Грай оказался Вороном. Тем самым, что сыграл такую роль в прошлом Отряда. Тем Вороном, что направил Душечку нынешним путем.

Даже я был убежден, что Ворон мертв, а я изначально относился к нему с подозрением. Он уже выделывал подобные номера.

– Девять жизней, - заметил Одноглазый.

– Нам следовало заподозрить, как только мы услышали прозвание "Грай", сказал я.

– Почему?

– Шуточка в его духе. Вороны что делают? Каркают, сиречь грают. Он нам под нос разгадку подсунул.

Увидев его, я раскрыл тайну, мучившую меня все эти годы. Теперь я знал, почему спасенные мной бумаги не складывались. Самые важные Ворон перед своей мнимой смертью изъял.

– В этот раз не знала даже Душечка, - пробормотал я.

Потрясение несколько схлынуло. Я припомнил, что, когда начали поступать письма, мне уже несколько раз приходило в голову, что Ворон жив. Тут же начали появляться вопросы. Душечка не знала. Почему? На Ворона не похоже. И больше того - зачем оставлять ее на наше попечение, когда прежде он так долго старался охранить ее от нас?

Что-то тут нечисто. Не может быть, что Ворон просто сбежал, чтобы покопаться в тайнах Курганья. К сожалению, ни одного из своих свидетелей допросить я не мог.
– Давно он так?
– осведомился Одноглазый у Кожуха.

Глаза у солдата были как блюдца. Он уже понял, кто мы. Может, мое самолюбие и не нуждается в усекновении.

– Несколько месяцев.
– Было письмо. Бумаги, - произнес я.
– Где они?

– У полковника.

– И что с ними сделал полковник? Сообщил Взятым? Или самой Госпоже?

Солдату захотелось поупрямиться.

– Малыш, у тебя большие неприятности. Мы не хотим причинять тебе вреда. Ты был добр к нашему другу. Говори.

– Полковник никому не сообщал, это точно. Он не мог их прочесть. Ждал, пока Грай, очнется.

– Долго б ему пришлось ждать, - проговорил Одноглазый.
– Подвинься, Костоправ. Первым делом надо найти Ворона.

– Есть в здании кто-нибудь в такой час?
– , nпросил я Кожуха.

– Разве что пекари за мукой приехали. Но мука хранится в подвалах с другой стороны. Сюда не заглянут.

– Хорошо.
– Интересно, насколько можно

доверять его словам?
– Следопыт вы с псом Жабодавом стойте на страже.

– Одна проблема, - встрял Одноглазый.
– Чтобы начать, нам нужна карта Боманца.

– О черт.

Я вышел в коридор, выглянул за дверь. Штаб горел, неохотно полыхая под дождем. Большая часть стражников сражалась с огнем. Я вздрогнул. Бумаги наши находились там. Если Госпоже повезет, там они и сгорят. Я вернулся в комнату:

– У тебя есть более срочное задание, Одноглазый. Мои бумаги. Отправляйся за ними. А я доставлю карту. Следопыт - смотри за дверью. Мальчишку не выпускай, никого не впускай. Ясно?

Следопыт кивнул. Когда пес Жабодав находился рядом, уговаривать его не требовалось.

Я выскользнул наружу, в суматоху. Никто не обратил внимания. Быть может, стоит, пользуясь случаем, вынести Ворона? Из казарм я вышел беспрепятственно, кинулся по слякоти в "Синелох". Хозяин, кажется, был очень удивлен моим появлением. Я не стал задерживаться, чтобы сообщить ему, что думаю о его гостеприимстве, а сразу взобрался наверх, пошарил в скрывающем заклятии, пока не нащупал полое копье. И обратно. Один убийственный взгляд хозяину, и снова в дождь.

Когда я вернулся, пожар уже угас. Солдаты начали разбирать завалы. Меня все еще никто не останавливал. Я проскользнул в дом, где лежал Ворон, передал Одноглазому копье.

– С бумагами сделал что-нибудь?

– Еще нет.

– Чтоб тебя...

– Они в коробке, в кабинете полковника. Какого еще беса тебе надо. Костоправ?

– Тьфу. Следопыт, выведи парня в коридор. Вы двое - мне нужно такое заклятие, чтобы он делал что прикажут, нравится ему это или нет.

– Что-что?
– переспросил Одноглазый.

– Я хочу послать его за этими бумагами. Можете сделать так, чтобы он после этого еще и вернулся? Кожух стоял в дверях и тупо слушал.

– Без проблем.

– Приступайте. Понял, сынок? Одноглазый наложит на тебя чары. Будешь расчищать там завалы, пока не наткнешься на коробку. Принеси ее сюда, и мы снимем чары.

Ему снова захотелось поупрямиться.

– У тебя, конечно, есть выбор. Ты еще можешь умереть крайне мучительной смертью.

– По-моему, он тебе не верит, Костоправ. Показать ему?

Выражение лица Кожуха подсказало мне, что он верит каждому слову. Чем больше он думал о том, кто мы, тем сильнее пугался.

Неужели мы заработали такую жуткую репутацию? Наверное, истории в пересказе обрастают подробностями.

– Мне кажется, он будет сотрудничать. Правильно, сынок?

Упрямство сдохло, и Кожух кивнул Хороший парень. Жаль, что он верен нашим противникам.

– Начинай, Одноглазый. Чем быстрее, тем лучше.

– Что будем делать, когда закончим с этим?
– спросил Гоблин, пока Одноглазый трудился.