Белая Роза
Шрифт:
Хотелось подойти и высказать ему все о его мерзком характере, из-за которого страдали невинные дети. К черту взрослых, пусть по раз двадцать в день избивает этих пиратов, но мелочь-то зачем ломать? Им всем и так за жизнь досталось. Одна я тут, наверное, ходила не ущербная и не обделенная. Я буквально выросла на шелках, и мое очередное «хочу» исполнялось по щелчку, по одному лишь зову. Может, и не знаю о жизни столько, сколько они все, но одно точно уяснила — дети зависят от нас, и они беззащитны. Это мое мнение, мои мысли. Да, я понимаю, что у нас разные миры, а, следовательно, и менталитеты, но по глазам детей видно, как
Как только он доел яблоко, оставив от него хвостик, вынул из кармана смятую бумажку, где было написано очередное «Извини».
— Одними извинениями ты не сменишь гнев на милость у этого ребенка, — сказала я, стоя напротив него. — Что бы ни вело твою «ненависть», но ты должен с ним помириться.
Ворон лениво скосил на меня взгляд, намекая, что мои попытки напрасны, большего не дождешься, женщина.
Захотелось его стукнуть. Взять и ударить в челюсть, отчего я даже сжала кулак, сведя брови. Скольких сил мне пришлось приложить, чтобы спокойно выдохнуть воздух и успокоиться. Забить на него. Ведь в противном случае и мне в ответ могло влететь не только от него, но и от Виктора, а с ним я тем более не хотела связываться.
Ладно, мне еще надо вещи Двейна простирнуть, чем и занялась. Вскоре рубашка и шорты висели на створке окна.
Я села за стол, удобно устроив голову на столешнице на скрещенных руках, и прикрыла глаза.
Надо хотя бы немного отдохнуть, а потом можно проснуться и замесить тесто… испечь пирогов и порадовать себя и команду.
Проснулась я от холодных прикосновений.
В кухне было темно, только лунный свет освещал помещение и рядом стоявшего бледного Двейна, укутанного в покрывало. Я с вопросом посмотрела на него, ощутив на плечах тяжесть, к которой коснулась. Мягкие теплые перья. Шуба Ворона?
Хм…
— Посидишь со мной? — тихо спросил ребенок, в голосе которого явственно читалась надежда.
— Конечно, — зевнула и улыбнулась, с трудом поднимаясь со стула и выходя из-за стола.
Тело занемело от одного положения.
Снова уложив мальчишку, я села рядом, поперек матраца, накинув на себя шубу Ворона, которую нагло стащила с собой. А нечего было ее оставлять где попало. Теперь она моя. Мягкая и теплая, слегка отдающая запахом табака и яблок.
Просидела я так менее пяти минут, после чего мальчишка подхватил подушку и положил мне на колени, чем порядком удивил. Схватил за руку… и не отпускал ее всю ночь, крепко сжимая.
— Спокойной ночи, — прошептала, поглаживая по голове.
Так что же случилось с этим ребенком?..
С таким вопросом, крутящимся в голове, я и уснула, перебирая пальцами мягкие волосы Двейна.
И зря я терзалась в догадках. Лучше бы не поднимала эту тему…
Сон первый
Сначала они уничтожили Источник. Место, дарующую не только силу нашему народу, но и жизнь. Без него мы умрем.
Но, видимо, Альянсу было мало этого, и они пошли войной в Даркхолд. А ведь никогда еще наше королевство не выказывало агрессию и мирно сосуществовало с остальными странами.
Эти люди приходили в наши клиники, искали исцеление от смертельных болезней
Мы никогда не были воинами и в жизни не брали в руки оружие. Нам это было не надо. Но люди вынудили нас.
Странные ощущения настигли меня. Картина была нечеткой и расплывчатой, поддернутой дымкой. Узнавались лишь высокие дома, окутанные тенью. Люди без лиц, спешащие куда-то, и огонь.
Я дернулась, пытаясь осознать, где оказалась на этот раз, как взгляд зацепил фигурки, стоявшие в отдалении, будто под светом прожектора.
Высокая миловидная девушка с растрепанными черными кудряшками присела на колени и обняла трех мальчишек, двое из которых были как две капли воды, и третий бледен и растерян.
— Элис, мама и папа… — голос дрожал, и я с трудом узнала Двейна, цеплявшегося за девушку.
Черт, где я? Неужели?..
Я завертела головой, но реально, окружающая среда ускользала от внимания, поскольку центром этого маленького мирка были именно четверо детей, стоявших около распахнутой дверцы в подвал за углом дома. Дым от пожарищ не ощущался, крики людей казались далеким гулом. Словно просмотр фильма.
Воспоминания? Но как…
— Я вернусь в клинику и скажу им, где вы, — названная Элис крепко обняла Двейна и поцеловала в лоб, сбив с головы цилиндр. — Пригляди пока за мальчиками, а вы слушайтесь его, — она слабо улыбнулась и подскочила на ноги. — Верь мне. Я скоро!
Я осторожно и неторопливо подошла к ним, но присутствующие меня не замечали, даже когда я помахала руками у них перед глазами.
Элис сильнее запахнула пальто и, плотно сжав губы и смаргивая слезы, сорвалась в бег, исчезая на улице, беснующейся в огне. Я хотела пойти за ней, но чем дальше отходила, тем сильнее окутывал мрак, а хрупкие очертания домов расплывались и пропадали.
Видела только то, что помнил Двейн.
Мальчишки забрались в подвал, и я поспешила прошмыгнуть за ними, пока старший возился с дверцей. Дети уселись в сухом углу и принялись ждать близких, а я прислушивалась к шепоту и словам, которыми успокаивал братьев Двейн. Тихо, робко, неуверенно, и с добрым взглядом, полным надежды.
— Они обязательно вернутся? — сдерживая всхлип, спросил один из близнецов. Им от силы было лет пять.
— Элис обещала… — пробормотал старший и неловко погладил по голове брата.
Сколько они просидели там в темноте и тишине, прижавшись друг к другу, я не знаю. Время текло по-другому, как и ощущалось. Вот один из них вздрогнул, что-то услышав, а второй пожаловался, что хочет кушать. Вскоре близнецы начали капризничать, игнорируя Двейна и его жалкие попытки успокоить их.
В конце концов, ему пришлось покинуть их маленькое убежище, оставив сорванцов в одиночестве, чтобы найти поесть, а заодно узнать, почему родители и сестра задерживались. Ведь до клиники всего пару шагов от дома номер три на Лебединой площади. Он закрыл дверь и вышел в застывший и опустевший город, покрытый копотью и утонувший в дыме. Мальчишка закашлялся, отчего ему пришлось стащить испачканный пиджак и прижать к носу, чтобы хоть как-то дышать. Глаза его заслезились, а вот я ничего не ощущала.