Белая смерть

Шекли Роберт

— Мне казалось, я ясно дал понять, что не настроен вести беседу.

— Прошу прощения, сэр, я не хотел…

— Прекрасно. Извинения приняты. Может, теперь вы наконец оставите меня в покое?

Прокопулос отошел, размышляя, чем могла быть вызвана эта вспышка грубости. Возможно, у человека действительно скверный характер… Но грубость может оказаться очень неплохой маской для Дэйна. Он может путешествовать по Африке — мрачный, погруженный в свои мысли человек, никем и ничем не интересующийся.

А в нужный момент маска сбрасывается. Да, инженера пока что нельзя вычеркивать.

Извинения Прокопулоса услышал родезиец Чарльз Отт и поинтересовался у грека, что за муха укусила его собеседника.

— Понятия не имею, — ответил Прокопулос.

— Выглядело это чертовски грубо, — сказал Отт и, понизив голос, добавил: — Если он не станет вести себя повежливее, когда-нибудь ему расквасят нос.

Инженер даже не посмотрел в их сторону.

— Возможно, это из-за жары, — предположил Отт. — Здесь, в Чаде, кошмарная жара. Я буду чертовски рад оказаться в Бейруте.

— В Бейруте тоже жарко, — сказал Прокопулос.

— Да, но там в гостиницах стоят кондиционеры. И кормят там нормально. Помои, которые подают в этой гостинице, просто невозможно взять в рот.

— Бейрут — красивый город, — сообщил Прокопулос. — Там множество достопримечательностей.

— Боюсь, мне будет не до них, — проронил Отт. — Я еду по делам, железная руда. Семейные связи. Христиане-марониты толсты, как воры — это так о нас шутят. А вы, полагаю, принадлежите к греческой православной церкви?

— Да, — подтвердил Прокопулос. — Но моя работа не позволяет достаточно регулярно бывать в церкви.

— Да, конечно, — согласился Отт. — У меня то же самое. Этот инженер смотрит на меня?

Боковым зрением Прокопулос видел, что Мак-Кью ни на кого не обращает особого внимания — за исключением разве что самого Прокопулоса.

— Кажется, нет, — ответил грек.

— С этими американцами просто невозможно разговаривать, — сказал Отт. — Да ладно, нам-то какая разница. Выпьете еще?

Прокопулос заказал себе новую порцию спиртного, после чего как-то незаметно для себя самого разговорился с высоким мужчиной из Южной Америки. Его звали Диего Рауль Альварес Рибейра-и-Кастильо, и он пересек Атлантический океан ради того, чтобы поохотиться в Африке. Он оказался полковником парагвайской армии в отставке и был преисполнен самодовольства.

— Я всегда считал военную службу превосходным занятием для мужчины, — сказал Прокопулос.

— Возможно, — пожал плечами Рибейра. — По правде говоря, я никогда над этим особо не задумывался. У нас как-то само собой разумеется, что старший сын семьи Рибейра должен служить в армии, а младшие сыновья обычно становятся священниками.

— Прекрасная традиция, — сказал Прокопулос.

Он узнал, что Рибейра Монталбанские — старый и почтенный род, хотя и не слишком древний, и происходит он из Испании. Они принадлежали к испанскому дворянству и всегда входили в состав кортесов Арагона. Их влиянию пришел конец во времена Азаньи, и род Рибейра эмигрировал в Южную Америку.

— Политика, — вздохнул Рибейра. — Я тогда был ребенком. Отец решил, что наилучшие возможности ему может предоставить Парагвай, и мы поселились там. Когда я вырос, то пошел на армейскую службу в чине лейтенанта.

— Вы сделали прекрасную карьеру, — сказал Прокопулос.

Рибейра махнул рукой, словно давая понять, что в этом нет ничего особенного. Руки у него были изящной формы.

— Генералу Стресснеру нужны надежные офицеры, особенно среди высшего командного состава. Видите ли, генерал Стресснер — традиционалист. В Южной Америке именно он является главным оплотом антикоммунистических сил. Но у него много врагов. Несомненно, эти факторы очень способствовали моей карьере. Но мне хочется верить, что здесь сыграли роль и мои личные достоинства.

— В вас с первого взгляда можно узнать человека военного, — гнул свою линию Прокопулос.

— Благодарю, — сказал Рибейра. — А в вас, друг мой, с первого взгляда можно узнать человека, отлично осведомленного в некоторых вопросах, о коих не принято говорить на публике.

Удивленный Прокопулос даже не нашелся, что на это ответить.

— Да, — продолжил Рибейра. — Я лишь взглянул на вас и сразу же сказал себе: «Вот умный человек, который умеет улаживать некоторые деликатные вопросы». Именно так я и подумал, мистер Прокопулос.

— В самом деле? — переспросил Прокопулос, пытаясь понять, что имеет в виду Рибейра.

— Да, именно так. И еще я подумал: «Этот смекалистый господин способен — за соответствующее вознаграждение, конечно — помочь путешественнику, оказавшемуся вдали от дома».

— Конечно, — подтвердил Прокопулос. — Любые услуги, которые в моей власти…

— Благодарю вас! — воскликнул Рибейра. — Я так и полагал, что моя догадка окажется верной. Я думаю, вы понимаете, что мне нужно, мистер Прокопулос.

Прокопулос изобразил многозначительную улыбку:

— Полагаю, да, сэр. Но если бы вы высказались чуть-чуть конкретнее…

— Нет ничего проще, — охотно откликнулся Рибейра. — Конечно же, мои интересы касаются сферы развлечений.

— Развлечений? — переспросил Прокопулос.

Рибейра ткнул его в бок и рассмеялся.

— У вас на редкость выразительное лицо, мистер Прокопулос. Вам следовое стать актером. Но вернемся к нашему делу. Есть ли у вас доступ к определенному сорту девушек?