Белая ведьма, черное проклятье
Шрифт:
Задыхаясь, Скиммер отступила. Она закрыла лицо руками, но кровь из носа все равно просачивалась. Рыдая теперь всерьез, маленькая вампирша рухнула на диван. Она лежала спиной к нам, и я уже почти вышла за дверь, когда Айви заколебалась на пороге. Я видела из холла, как она подошла и нежно прикоснулась к плечу Скиммер.
— Мне жаль, — услышала я ее шепот. — Я люблю тебя, но больше не могу делать этого с тобой.
Скиммер сжалась еще сильнее.
— Я убью ее, — рыдала она. — Если ты останешься с ней — я ее убью.
Холод пробежал
— Нет, не убьешь. Это не Рэйчел показала мне то, что я заслуживаю быть любимой. Это ты. Скажи мне, кто приходил к Пискари.
— Убирайся, — воскликнула она, слабо отталкивая Айви. Кровь испачкала ее белый комбинезон, и Милтаст застыл, увидев это.
— Что за чужак приходил к Пискари? — настаивала Айви.
Дрожь, сотрясавшая Скиммер, приостановилась, когда она сдалась.
— Никто, кроме Кистена, — еле слышно сказала она. — Один раз в неделю, через три дня после тебя. Больше никто.
Я выдохнула, на меня навалилось разочарование. Ничего. Мы ничего не узнали.
— Я люблю тебя, Айви, — прошептала Скиммер мертвым голосом. — Уходи. И не возвращайся больше.
Айви поднялась, склонив голову. Успокоившись, она повернулась и вышла за дверь, проходя мимо меня и источая запах злого, страдающего вампира. Стуча каблуками по твердому полу, она все дальше уходила по коридору в одиночестве.
Я кинулась за ней. Я слышала, как Милтаст запер дверь и пошел следом. Я догнала Айви у запертой двери, где мы остановились в ожидании Милтаста.
— Ты как? — спросила я, не зная, что она сейчас чувствовала.
— Она оправится, — сказала Айви, сжав челюсти и не глядя на меня.
Милтаст нашел дверной замок, приложил карточку и отступил, когда Айви первой толкнула дверь.
— Не могу поверить, что тебя не укусили, — сказал он с очевидным благоговением.
Мои глаза сузились, когда я решила, что они позволили мне пройти, надеясь, что выйду я оттуда раненной или мертвой. Он белый колдун, у которого было благословление правительства на использование черной магии. И если бы я сделала одно неверное движение — он бы среагировал. Испытывая отвращение, я развернулась на каблуках и последовала за Айви.
Я слышала позади медленные шаги Милтаста и ощущала покалывание на коже. У первой двери я, наконец, нагнала Айви. Старая женщина у детектора чар встала и сразу достала бумаги, чтобы мы сделали отметки на выходе, но выглядела она так, словно была удивлена нашим появлением.
— Айви, — сказала я, пока Милтаст догонял нас, ее голова была опущена, и она молчала. — Извини меня.
Ее самообладание, наконец, дало трещину, и она посмотрела на меня, сверкая непролитыми слезами на глазах.
— Я не знала, что она это сделает, — сказала вампирша. — Спасибо, что ударила меня. Я… я не могла сказать нет. Черт возьми, я не могла. Я думала…
Она замолчала, когда Милтаст открыл стеклянную дверь. Воздух был ненамного свежее, но я дышала глубоко,
— Ты же не серьезно говорила на счет воздержания от крови, — спросила я, отдавая Милтасту бейджик.
Пальцы Айви тряслись, когда она вычеркивала свое имя из списка и протягивала его офицеру.
— Я думала об этом, — сказала она спокойно.
Даже Милтаст знал, что это плохая идея, и он следил за мной все время, пока я подписывала бумаги и шла к выходу. Если бы она воздерживалась от крови, жить с ней стало бы гораздо сложнее.
— Только зря потратили время, — тихо сказала Айви, когда нас вновь заставили пройти через детектор чар, и женщина вернула наши вещи; но Айви была неправа, и мой пульс подскочил. Я вспомнила. Я много чего вспомнила. Игнорируя трясущиеся колени, я повязала шарф вокруг шеи, и с сумкой на руке направилась к двойным стеклянным дверям и жесткому, но честному холоду зимней ночи. Милтаст и его компания и так уже слишком много видели из нашей драмы.
— Вообще-то, — сказала я, натягивая перчатки на руки, пока Айви придерживала для меня дверь. — Все не так плохо. Увидев тебя и Скиммер… я кое-что вспомнила.
Айви замерла на секунду, потом потащила меня в круг света снаружи. Кажется, на улице похолодало с того времени, как мы вошли внутрь, и холодный ночной воздух ножом резал мои легкие, делая мои мысли кристально чистыми после душной атмосферы, царившей за стеклянными дверьми. Я глубоко вдохнула сухой, пахнущий снегом и выхлопными газами воздух, и, смакуя его, трезво посмотрела на произошедшее.
— Кистен… — сказала я, согреваясь, потом вспыхнула. Боже, это было тяжело, и я закрыла глаза, чтобы не заплакать. Может мне будет легче, если я не буду ее видеть. — У убийцы Кистена были сухие руки, — сказала я. — Грубые. От него пахло влажным цементом, а кончики пальцев имели привкус холодного железа.
Я знала это, потому что они были у меня во рту. Боже, помоги мне, я молила его укусить меня.
Моя челюсть сжалась, и я заставила себя расслабиться, открыв глаза.
— Кистен был мертв, — сказала я, когда снег стал скапливаться на ее плечах. — Я думаю, это была случайность. Убийца не успел притронуться к его крови, и был очень зол из-за этого… поэтому в отместку он решил сделать меня своей тенью. Он… он заставил меня умолять его об этом.
Я сделала дрожащий вздох. Если бы я не сказала ей об этом сейчас, то не сказала бы никогда.
— Он играл с моим шрамом, чтобы заставить меня молить об укусе. Кистен остановил его. Он знал, что это могло закончиться его второй смертью, и все равно сделал это.
Голова Айви упала, и она потерла свой лоб.
— Мне жаль, — сказала я, не зная, почему извиняюсь. — Он позволил убить себя во второй раз, потому что любил меня.
Уличный свет блеснул в мокрых от слез глазах Айви, когда она посмотрела наверх.