Белая ворона в академии Аусвер
Шрифт:
С нами был тот самый Эдгард, эмиссар. Он нёс футляр с моделями для презентации и время от времени преданно ел Бенжамина глазами.
Все эти церемонные приветствия, комплименты платью — его доставили (в числе прочих) к Бенжамину домой и (с помощью Игрит) я выбрала розовое, воздушное, расшитое жемчугом, разговоры о погоде, похвалы, воздаваемые напиткам, закускам, оркестру, в котором, по заверению гостей, собрались сплошь знаменитости — слились для меня в единую череду картинок, каждую из которой нужно было встречать дежурной улыбкой (Игрит научила), кивком, вежливым,
И дождалась.
Луций Тод, стоящий на возвышении посреди зала, жестом подозвал нас подняться к нему.
Чем выше я поднималась по лестнице, тем сильнее слабели ноги, но какая-то сила продолжала нести меня вперёд. Клянусь, я даже ног не чувствовала!
Президент Триума возвышался над нами. Огненно-рыжий, широкоплечий, статью и чем-то неуловимым в его облике напоминающий льва. Он и вправду смотрел на своих гостей, как царь зверей на свой прайд.
Юджин, шагающий рядом, по левую руку, споткнулся.
Щелчком пальцев я помогла другу сохранить равновесие, мельком бросила взгляд на его побледневшее лицо.
И поняла, что Луций Тод, президент Триума напоминал мне… не только льва…
Презентация прошла, что называется, без сучка, без задоринки.
Правда, после того, как я отметила разительно сходство друга и Тода, прошла, что называется, мимо меня. Нет, внешне всё было безупречно. Я почти нараспев повторяла заученные фразы, демонстрировала автономный магический источник, магический ограничитель (в качестве подопытного любезно выступал Эдгард), с помощью Бенжамина и Юджина отвечала на вопросы президента.
Когда пришла очередь демонстрации магофона — Эдгард со вторым устройством спустился вниз и скрылся в толпе — вниманием президента мы уже владели безоговорочно.
Хоть тот и хмурился, и сохранял бесстрастие на лице, в глубоко посаженных (и до боли знакомых!) выцветших серых глазах читался неподдельный интерес! Я бы даже добавила определение «восторг», но мне кажется, к президенту оно не может быть применимо. Не по чину, что ли…
Юджин же, вопреки всему, крутил головой, хмурился, словно ожидал чего-то…
— Значит, вот какова цель вашего самоуправства, Тринадцатый Магистр? — обратился президент к Бенжамину и Юджин, наконец, перестал вертеться, выдохнул, и, казалось весь превратился в слух. — Вы и в самом деле работали… В твоей гениальности Триум не сомневался. Но всё же следовало рассказать всё мне. Сразу.
— Прошу прощения, президент, — Бенжамин слегка склонил голову. — Но это идеи не мои. Я лишь помог воплотить их. Если бы не мои студенты, которых я вынужден был избавить от слишком пристального внимания Магистра Нгеллера, а также остального Магистрата Двенадцати, у нас ничего бы не вышло.
Президент поморщился. Выстрел, что называется, пришёлся в яблочко.
— И это не единственные таланты Аусвер, уверяю вас, — продолжал метко наносить удары в цель Бенжамин. — Я выслал вам и результаты других исследований и работ.
— И чего же вы хотите, Бенжамин? — спросил президент. — Патентов? Насколько я знаю, вы уже получили их, — он усмехнулся, показывая тем самым что ничто в Преториуме не происходит без его внимания и дозволения. — Государственной помощи в налаживании производства? Финансирования вашего личного исследовательского фонда? Перевода тех студентов, что подают надежды для Триума, в «Преторий»?
— Нам нужна академия Аусвер, — спокойно и уверенно ответил Бенжамин. — Нам дорог каждый студент. Мы ходатайствуем о выкупе Академии, полной смене руководства и преподавательского состава. Добиться со всеми остальными тех же результатов, что мне удалось с этими двумя возможно только в условиях их абсолютной безопасности и уверенности в завтрашнем дне. И это, в первую очередь, в интересах Триума. Вы знаете, Луций, что можете мне доверять, — добавил он тихо. — Я не в силах переступить клятву Магистра.
Президент смотрел на него и молчал. Бегло мазнул взглядом по лицу Юджина, по мне. Наконец, он сказал:
— Я знаю, что я могу доверять вам, Бенжамин. Но… вы просите слишком многого.
«Я не могу доверять вашим студентам. Магам», — говорил его взгляд.
— Каждый из моих студентов готов присягнуть Триуму, — уверенно произнёс Бенжамин.
Президент вдруг посмотрел на меня.
— Теперь я понимаю, почему Нгеллер так хотел получить тебя, — сказал он. — А Рэйб вцепился обеими руками и не хотел отпускать, — он махнул рукой Бенжамину. — Позвольте нам пообщаться с юной леди, которая произвела настоящий переворот в моём Магистрате Двенадцати, наедине.
Каждое слово Тода отдавалось набатом в висках. Бенжамин вынужден был положить руку на плечо Юджину и подтолкнуть того к лестнице. Я бросила взгляд на друга и обомлела: серые глаза Юджина полыхали безумием, лоб покрылся испариной.
— Успокойся, — одними губами прошептала я. — Всё будет хорошо.
— Не дури, парень, — так же тихо, но настоятельно порекомендовал Бенжамин, сжимая его плечо. — Не сорви нам всю операцию.
Юджин нервно дёрнул плечом, сбрасывая руку Бенжамина, но всё же дал себя увести. По лестнице он спускался последним, всё оглядывался на меня. На нас с Тодом.
— Значит, самый сильный дар за всю историю Триума… — задумчиво проговорил президент, делая вид, что не замечает, как у студента Аусвер «сдают нервы». — Мне говорили, ты альбинос.
— Как видите, — пожала я плечами. — Я и вправду была альбиносом. Но с попаданием в Аусвер и развитием магического дара что-то пошло не так.
— Двадцать восемь маг-кубов по Муррею, — президент, казалось, говорил сам с собой. Взгляд же у него оставался цепким, въедливым. И очень умным.
— Какие у тебя планы на жизнь, Аврора? — неожиданно спросил он.