Белая ворона
Шрифт:
— Меньше часа!
Что ж, дела не так уж плохи.
Гроуфилд только теперь понял, как он привык к часам. Без них он чувствовал себя затерянным в дебрях времени. Он не знал, давно ли взлетел самолет, и был уверен, что с тех пор прошло не меньше полутора — двух часов. Расспрашивать Марбу ему не хотелось: Гроуфилд считал, что это было признанием своей слабости, а таких вещей следовало избегать.
Тем не менее, он уже был на пределе и решил медленно досчитать до ста. Если за это время самолет не начнет снижаться, он все — таки спросит Марбу, который час. Гроуфилд
Остальные, как выяснилось, тоже. Все принялись переглядываться, обмениваясь виноватыми улыбками, выглядевшими довольно странно на фоне артиллерии, которой были обвешаны улыбающиеся люди. Гроуфилд оторвал взгляд от этой построенной на контрастах картины и посмотрел в иллюминатор. Далеко внизу виднелось еще одно замерзшее озеро, на берегу которого стояла горстка домов. Над двумя или тремя трубами вился дымок.
Самолет сделал один плавный круг, словно шел по невидимому пологому спиральному желобу, и нырнул вниз, к озеру. Казалось, теперь он летел слишком быстро, вокруг мелькали заснеженные горы, поросшие соснами. Посадка вышла весьма жесткой, самолет негодующе заскрипел и застонал. Он был похож на куль картошки, который бросили на пандус на овощной базе. Потом он пошел юзом, но пилоту удалось совладать со штурвалом, и он более — менее гладко довел самолет до стоянки.
Когда смолк шум моторов, наступила тишина, которая показалась Гроуфилду полной странных глухих звуков. У него заложило уши, и он зевнул, прогоняя боль. Звуки сменили тональность, но не исчезли, и Гроуфилд сказал:
— Я невысокого мнения о ваших военно — воздушных силах.
Марба улыбнулся.
— Приходится довольствоваться крохами со стола великих держав, — ответил он, поднимаясь, и Гроуфилд последовал его примеру.
Их никто не встречал. Было не больше трех часов дня, но красный солнечный диск в чистом небе висел уже низко, и в домах на берегу озера горел свет. С виду они казались уютными, удобными и теплыми, и Гроуфилд с радостью зашагал по запорошенному снегом льду следом за своими спутниками.
— Что это за место? — спросил он у Марбы.
— Наверное, бывший лагерь лесорубов, — ответил тот. Потом его превратили в охотничий приют, а сейчас сдали нам в аренду.
— Кто сдал?
— Один сочувствующий, — с холодной улыбкой проговорил Марба.
— Мне нравится ваша манера отвечать на вопросы, — сказал Гроуфилд.
— Еще бы. Я ничего от вас не утаиваю.
Заслышав рев моторов, Гроуфилд оглянулся. Проклятье!
Самолет разворачивался и полз по льду, очевидно, намереваясь взлететь навстречу ветру.
— Он что, улетает? — спросил Гроуфилд.
— Ничего, нас отсюда вывезут, — ответил Марба и взял его за локоть. — Пойдемте в дом, там тепло.
Глава 16
Это была длинная, просто обставленная комната с высоким сводчатым потолком и двумя пылающими очагами. Стены украшали лосиные головы и акварельные рисунки, изображающие горные озера, на полу
Когда дверь открылась и вновь прибывшие вошли, кое — кто оглянулся, но вскоре люди опять принялись потягивать горячее питье и возобновили свои негромкие разговоры. Только один человек — очень толстый коротышка в буром мундире с золотым шитьем и многочисленными медалями, позвякивавшими на груди, с длинной саблей на левом боку, отделился от группы у камина справа и подошел к Гроуфилду. Он широко развел руки, готовясь заключить гостя в медвежьи объятия.
— Гроуфилд! — воскликнул коротышка с мелодраматическим воодушевлением и испанским акцентом. — Спаситель мой!
Еще несколько человек повернули головы и, привлеченные воплями коротышки, принялись рассматривать Гроуфилда. Толстяк тем временем облапил своего спасителя и уткнулся физиономией ему в грудь. От него несло бренди, закуской и потом.
— Приветствую вас, генерал, — проговорил Гроуфилд, стараясь сохранить равновесие. Похоже, генерал забыл, что после их единственной встречи они так и не стали закадычными друзьями. Встреча состоялась на борту генеральской яхты, когда ее владелец валялся на койке, поправляясь после пулевого ранения в грудь.
Но если теперь генералу приспичило считать Гроуфилда приятелем, с которым он давно не виделся, что ж, прекрасно. Вреда от этого не будет. Поэтому Гроуфилд сказал:
— Приятно снова видеть вас, генерал. Вы вполне здоровы?
— Конечно! — заорал генерал, отпуская Гроуфилда и делая шаг назад, чтобы ударить себя кулаком в грудь. — Неужели жалкая свинья способна убить генерала Позоса? Вздор!
Тут он разглядел рядом с Гроуфилдом Марбу и выкрикнул:
— Вы знаете этого человека! Разве я не присылал его к вам в Пуэрто — Рико?
— Разумеется, присылали, — ответил Марба. — Присматривать за ним было одно удовольствие.
Генерал набычился и многозначительно посмотрел на Марбу из — под насупленных бровей. Потом сказал совершенно другим тоном:
— Нам нужно поговорить.
— Несомненно, — сухо ответил Марба.
— Ваш полковник — большой упрямец.
— Согласен, — сказал Марба. — Но не думаю, что нам следует обсуждать дела в присутствии нашего друга Гроуфилда.
— Не обращайте на меня внимания, — пробормотал Гроуфилд. Генерал взглянул на него. Радость встречи улетучилась.
Глазки Позоса стали холодными и нетерпеливыми.
— Подите прочь, — велел он.
— Я попрошу кого — нибудь показать вам вашу комнату, сказал Марба. Он повернулся к одному из негров и заговорил с ним на том же языке, на котором общался с Вивьен Камдела в двуколке. Негр кивнул и взмахом руки пригласил Гроуфилда следовать за собой.
— До встречи, генерал, — попрощался Гроуфилд. Они вошли в библиотеку, занятую книжными полками и отапливаемую большим очагом. Несколько человек читали тут книги и не обратили внимания на Гроуфилда и его проводника.