Белка - дочь Стрелки
Шрифт:
Замемнение
В туалет ресторана входит человек с наколкой. Долго изучает себя в зеркале, затем скрывается за дверцей одной из кабинок... Вслед за ним в туалете появляется человек в черном. Достает пистолет, навинчивает на дуло глушитель. И несколько раз стреляет в дверцу, за которой скрылся человек с наколкой.
Затемнение
Все четверо на веранде. БЕЛКА. Мы не продвинемся в своих поисках ни на шаг, пока их логика не станет нашей логикой. Их образ мыслей - нашим образом мыслей. Их идеалы нашими идеалами... Давайте, попробуем еще раз. Я прошу полной концентрации внимания. Итак, представим себе. На фоне так называемых демократических преобразований грядет широкомасштабное разграбление общенародной собственности. К власти приходят "денежные мешки". Отныне все продается и все покупается. Активно насаждается идеология престижного потребления. Ставленники олигархии приходят в руководство КГБ и делают его стены прозрачными для западных спецслужб. Однако и в этих условиях остаются те опорные точки, внедрившись в которые, можно оказывать влияние на процессы, происходящие в обществе. Прежде всего, это... ВОЛЬДЕМАР. Банки! БЕЛКА. Правильно, банки. Записывай! Еще... ВОЛЬДЕМАР. Прокуратура. БЕЛКА. Прокуратура. Еще... ИПАВТОВА. Таможня. БЕЛКА. Верно, таможня. ВОЛЬДЕМАР. А таможня тут при чем? БЕЛКА. Через таможню на Запад уходят наши полезные ископаемые. ВОЛЬДЕМАР. Тогда: налоговая полиция. БЕЛКА. Отлично! Но должна быть еще одна структура, контролирующая уже перечисленные, собирающая всю информацию о них... Кажется, я знаю, где его искать!
Затемнение
Котельная. Все четверо и кочегар. КОЧЕГАР (тиская друзей в объятьях). Родные мои! Как же вы меня нашли? Я ж тут, как крот! Ну, ничего!
– заполнял сам Отто Карлович. А тот другой - стоял там у двери. Я его, по правде сказать, тогда даже как следует и не разглядел. БЕЛКА. В каком году, вы говорите, это было? КОЧЕГАР. В семьдесят шестом. Ой, нет, вру! В семьдесят седьмом. Точно! В семьдесят седьмом. БЕЛКА. Понятно. КОЧЕГАР. Вы что, мне не верите? А ну, глядите! (Кочегар подбегает к стене и откидыват черную шторку, за которой скрывается портрет Андропова.) Ну? (Кочегар осыпает Андропова поцелуями). Да, я хоть сейчас с гранатой под танк! БЕЛКА. Если бы мы не верили вам, то никогда бы не пришли сюда. Какое у вас было задание? КОЧЕГАР. Прежде всего сбор информации. Смотрите сюда! ( Кочегар раскидывает потрепанную карту.) Центр города. Банк. Налоговая инспекция. Таможня. Штаб флота. А моя котельная одна! ИПАТОВА. Ну, и какая связь? КОЧЕГАР. Внимательно следите за моими руками. Машинистка берет листик и вставляет его, правильно, в пишущую машинку. Так? ИПАТОВА. Ну, так. КОЧЕГАР. Напечатала. Все? ИПАТОВА. Все. КОЧЕГАР. А черновики? ИПАТОВА. В смысле? КОЧЕГАР. Черновики привозят мне на растопку! "Ах, вы ручки, мои ручки, ш-шаловливые!..." ИПАТОВА. Гениально! КОЧЕГАР. Они же у меня все как на ладони. И прокуратура, и Штаб флота, и КГБ. Вот, глядите! (Кочегар берет пухлый папку.) "Совершенно секретно. Распоряжение командующего флотом. В связи с реализацией новой военной доктрины, разрешить продажу шестидесяти надводных кораблей на металлолом". Подписано адмиралом Желторотовым. Все! Высшая мера наказания! БЕЛКА. Выходит, они на двадцать лет все просчитали. КОЧЕГАР. Да, Андропов просчитал все на двести лет вперед! Все идет по плану! Что такое реформа? Реформа это, как ведро с водой. Надо сначала, чтобы все дерьмо всплыло наверх, а затем ак-куратненько его слить... Да, совсем забыл! (Кочегар достает из-под обшивки котла морской кортик.) Вот, Отто Карлович в последний раз оставил. Велел сохранить. БЕЛКА (берет кортик и читает надпись на клинке). "Курсанту Желторотову в день посвящения в лейтенанты". Опять этот Желторотов! Тут есть какая-то тайна...
Затемнение
Музей военно-морского флота. Четверо и директор музея. ДИРЕКТОР МУЗЕЯ. Собирать экспонаты для музея военнно-морского флота - дело архитрудное. Морские офицеры - это особое сословие. Каста! Причем, абсолютно закрытая для посторонних. Со своими законами, понятиями о чести, долге. Со своими, если хотите, тайнами! И секреты свои они раскрывают весьма неохотно... В музее я почти четверть века, но даже сейчас не могу похвастать, что пользуюсь их полным доверием. Особую роль в воспитании морского офицера, в формировании его мировозрения играет его форма. Да-да, не удивляйтесь! Именно: форма! Кстати, знаете, что означает якорь, обвитый корабельной цепью? "Связанные цепями морского братства, вместе уйдем на дно"! ТУПИЦЫНА. А кортик? ДИРЕКТОР МУЗЕЯ. Кортик? Ну, это особый разговор. Кортик - это душа морского офицера. Воплощение его чести и достоинства. Становясь офицером, курсант как бы сростается со стальным клинком и приносит клятву не расставаться с ним никогда. Открою вам один секрет. По закону офицерской чести, даже в постели с любимой морской офицер не должен расставаться с кортиком. ВОЛЬДЕМАР. А что, если он потеряет его? Или, скажем, его украли? ДИРЕКТОР МУЗЕЯ. Это абсолютно исключено. Потеря кортика для морского офицера равносильна потере чести. Офицер, потерявший кортик, перестает быть таковым. Не взирая на обстоятельства! По неписанным законам, офицер, потерявший кортик, должен совершить самоубийство. Только это позволит ему сохранить лицо. Лицо морского офицера. БЕЛКА. Неужели никто из морских офицеров никогда не терял кортик? ДИРЕКТОР МУЗЕЯ. Никто и никогда. Хотя, один случай все же был. Кавторанг Попов утверждал, что кортик у него был похищен во время припадка эпилепсии. По этому поводу дважды заседал Суд офицерской чести. Но к окончательному выводу, насколько мне известно, тогда так и не пришли...
Затемнение
Ночь. Кочегарка. К спящему кочегару подкрадывается человек в черном и душит его подушкой.
Затемнение
Все четверо на веранде. ВОЛЬДЕМАР (кричит). Три трупа за одну неделю! Неслабо! БЕЛКА. Я плохо улавливаю суть претензий. ВОЛЬДЕМАР. Как ты сказала? Претензий? Это уже не претензии! БЕЛКА. Обвинения? Ну-ну, смелей! ВОЛЬДЕМАР. Да, обвинения! БЕЛКА. И в чем ты обвиняешь меня? Если не секрет? ВОЛЬДЕМАР. Как руководитель группы ты должна... ты обязана была все предусмотреть и просчитать на сто шагов вперед! БЕЛКА. К сожалению, все предусмотреть нельзя. В "Теории вероятности" есть раздел "Случайность, или Роковое стечение обстоятельств". ВОЛЬДЕМАР. Случайность - это непознанная закономерность. Кстати, не могла бы ты показать свое удостоверение? БЕЛКА. У меня много удостоверений. ВОЛЬДЕМАР. Ты знаешь, о каком удостоверении идет речь! Надеюсь, у тебя оно с печатью? БЕЛКА (показывает удостоверение). Ну? Что тебе еще показать? Я спрашиваю: что тебе еще показать?.. Появляется тетя Зина.
ТЕТЯ ЗИНА. Не ссорьтесь, ребятки! (Тетя Зина опускается на колени.) Во всем виновата я! Ипатова и Тупицына устремляются к тете Зине и поднимают ее с колен. ИПАТОВА. Тетя Зина, вы что? От волнения тетя Зина не может говорить. ТУПИЦЫНА (наполняет стакан водой, протягивает его тете Зине). Вот, выпейте! ТЕТЯ ЗИНА (выпивает весь стакан). С Желторотовым судьба свела меня еще в семьдесят седьмом. Я тогда в Доме офицеров работала. Буфетчицей. А он шифровальщиком в Штабе флота. Картежник был страшный! Я бывало уходить собираюсь, мне свет тушить надо, а он все с собутыльниками в преферанс дуется. Особенно, помню, клеился к нему один со шрамом. Не из наших. Из гражданских. Сел с ним "Желторотик" как-то играть, ну, и проиграл все подчистую. Ну, а отыграться-то хочется! "А слабо тебе, говорит этот со шрамом, на кортик поставить?" Ему бы, дурачку, отказаться! Видит же, что масть не идет. А он взял да и согласился. Ну, и продул! Сидит. Закрыл лицо рукой. Плачет. Слезы между пальцами текут... Потом поднялся и вышел. Я - за ним. Чтоб руки на себя не наложил! Когда гляжу, лежит на полу кавторанг Попов в беспамятстве, пена на губах. А "Желторотик" его кортик из ножен достал и в свои уже сует. Увидел меня, как закричит: "Пикни только! Я тогда всем расскажу, как ты у себя в буфете "химичишь"! Видел, подлец, как я конъяк портвейном разводила. "За это по головке не погладят!" А мне же двоих поднимать. Без отца росли! Время было трудное. Послевоенное. Вот, я и смолчала. А Желторотов после этого как попер по службе, как попер! До адмирала дорос. Господи, скажи мне кто тогда, что он, считай, половину наших кораблей за бесценок продаст, ей богу, вот этими бы руками задушила! БЕЛКА (задумчиво). Значит наши уже тогда знали, что у Желторотова чужой кортик. И тем не менее, продолжали продвигать его по службе. Зачем? ТЕТЯ ЗИНА. Вот, и я говорю: зачем! БЕЛКА. Погодите, погодите... Как вы сказали? Если бы знали, то задушили бы своими руками? ТЕТЯ ЗИНА. Ей богу! Задушила бы! БЕЛКА. Кажется, в этом разгадка и кроется. Желторотова должны убить мы. Когда у нас День военно-морского флота? ИПАТОВА. В следующее воскресенье. БЕЛКА. Значит, в нашем распоряжении десять, нет, уже девять суток.
Затемнение
В кабинет директора военно-морского музея входит секретарь с подносом в руках. Подвешенный за шею, директор висит на веревке. Поднос с грохотом падает.
Затемнение
Все четверо и тетя Зина на веранде. ИПАТОВА (докладывает). Военный парад начинается в девять часов утра В восемь ноль-ноль машина командующего начинает движение от Штаба флота. На небольшой скорости она проезжает по центральной улице, а затем сворачивает на Корабельную набережную. По традиции на этом участке пути командующий останавливается у Дворца пионеров и принимает поздравления от молодежи города. Вместо Дворца пионеров
Затемнение
День военно-морского флота. На веранде три подруги и тетя Зина. Из репродуктора раздается бравурная музыка. Тетя Зина стоит перед зеркалом в новом платье и примеряет шляпу с вуалью. БЕЛКА. Смотрите, не спутайте. Левой рукой протягиваете цветы, а правой выдергиваете кольцо из гранаты... ТЕТЯ ЗИНА. А слова? Я же должна сказать еще слова! БЕЛКА. Слова? Скажите просто. "Флоту от молодежи"! И еще. Постарайтесь умереть с улыбкой на губах. ТЕТЯ ЗИНА. Я постараюсь! Ну, что? Посидим на дорожку? Тетя Зина опускается на табурет и, немного помолчав, бегом устремляется к калитке...
Затемнение
На веранде три подруги.
ГОЛОС ДИКТОРА. Дорогие радиослушатели! Мы ведем свой репортаж прямо с Корабельной набережной. Сегодня тут особенно многолюдно. Вся набережная украшена разноцветными флажками. Звучит музыка. Отовсюду доносится веселый детский смех. С минуты на минуту здесь ожидается появление кортежа командующего флотом... Трансляция прерывается. ГОЛОС ДРУГОГО ДИКТОРА. Внимание! Передаем экстренное сообщение! Полчаса назад на командующего флотом адмирала Желторотова было совершено покушение. Воспользовавшись доверчивостью адмирала, неизвестная террористка нанесла ему несколько ударов по голове учебной гранатой. Нападавшая задержана. В настоящее время правоохранительные органы устанавливают личность задержанной и мотивы преступления. Что же касается самого командующего, то сейчас он находится в Главном военно-морском госпитале, где ему оказывается первая медицинская помощь. Как заверил нас главврач госпиталя капитан первого ранга Коновалов, жизнь адмирала вне опасности. Вместе со мной в студии находится заместитель начальника ВЧ 15/33 по воспитательной работе капитан-лейтенант Соплюха, которого мы попросили прокомментировать случившееся. Прошу вас. СОПЛЮХА. Уже не первый раз различные деструктивные силы пытаются втянуть нас в политические разборки. От имени офицеров флота заявляю. Мы вне политики! Военно-морские силы верны воинской присяге. Террор не пройдет! Мы требуем раздавить гадину! Честь имеем. ДИКТОР. Спасибо! И еще одна новость. Неизвестная террористка, личность которой так и не удалось установить, буквально несколько секунд назад покончила жизнь самоубийством. Ну, что же, как говорится, каждому свое!
Белка выключает радиоприемник. ИПАТОВА. Выходит, Гарфункель был прав? БЕЛКА. Предатель никогда не может быть прав. Просто мы совершили ошибку. Еще одну ошибку! ТУПИЦЫНА. Слушайте! Я фильм видела мексиканский. Так там одного генерала должны были убить золотой пулей. Может, и Желторотова надо было убивать чем-то другим? БЕЛКА. Боже мой! Кортик! Конечно же, кортик! Желторотова надо было убить кортиком. Как же я раньше не догадалась!
Затемнение
Утро. На железнодорожном полустанке Белка прощается с Ипатовой и Тупицыной. БЕЛКА. Езжайте, но помните. Вы должны быть кроткие, как змеи, и мудрые, как голуби. Ибо восстанет народ на народ, и царство на царство. И будет голод, мор и землетрясения по местам. И соблазнятся многие, и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга. И восстанут многие лжепророки, и прельстят многих. Истину говорю вам! Не верьте никому. Ни красным, ни белым. По делам узнаете их. Белка обнимает подруг и быстро идет прочь.
Затемнение
Белка входит в котельную. Подходит к котлу и просовывает руку под серебристую обшивку... Появляется директор музея с пистолетом в руке. ДИРЕКТОР МУЗЕЯ. Кортик ищешь? БЕЛКА. Вы живы? ДИРЕКТОР МУЗЕЯ. Как видишь! Руки! Он подходит к Белке и свободной рукой обыскивает ее. ДИРЕКТОР МУЗЕЯ. К столу! Белка подходит к столу. ДИРЕКТОР МУЗЕЯ. Бери бумагу. Карандаш... Белка берет карандаш. ДИРЕКТОР МУЗЕЯ. Пиши! Явки, пароли, номера воинских частей. Ключи к шифрам. БЕЛКА. Я ничего не буду писать. Я ничего не знаю. А если бы и знала, то все равно бы не сказала. Даже под самыми страшными пытками! Или вы сомневаетесь в этом? ДИРЕКТОР МУЗЕЯ. Ты только Тамару Макарову из себя не изображай! Понасмотрелись всякой херни, "молодогвардейцы" сраные! Директор музея берет сумочку Белки и высыпает ее содержимое на стол. ДИРЕКТОР МУЗЕЯ (раскрывает удостоверение)."Комитет государственной безопасности России. Стрелкова Белка. Старший уполномоченный". Бред какой-то! (Директор берет другую корочку. Теперь уже синюю.) "Стрелкова Б. Президент ассоциации ветеранов спецслужб". М-да! Слушай, "Стрелкова Б.", ты, случайно, на учете (директор вертит пальцем у виска) не стоишь? (Внезапно его осеняет.) Погоди-погоди! Стрелкова? Уж не хочешь ли ты сказать, что ты... Бог ты мой, как же я раньше не допер? И ведь похожа! Почти одно лицо! Да... Ну, что молчишь? Спрашивай! Ты же хотела все знать? БЕЛКА. Вы - "Отто Скорцени"? ДИРЕКТОР МУЗЕЯ. Нет, "Отто Скорцени" звали майора Гарфункеля. Куратора группы. А я был Контролером! Усекла? БЕЛКА. Я так и думала. Вы мне сразу не понравились. ДИРЕКТОР МУЗЕЯ. Я, милочка, не червонец, чтобы всем нравиться! Хочешь, я расскажу, как погибла твоя мать, старший лейтенант Стрелкова? Как ты уже догадалась, не без моего участия. Нет-нет, к услугам циркулярной пилы я на этот раз не прибегал. Просто она приставила пистолет к виску и нажала на курок. Зачем? Во исполнение приказа. Моего приказа! Видишь ли, как Контролер Главного разведуправления я имел неограниченную власть над членами группы. И любые - я подчеркиваю: любые мои приказы!
– подлежали неукоснительному исполнению. Одним из таких приказов был приказ о самоликвидации группы. В связи со сложной международной обстановкой. Теперь тебя, вероятно, интересует, как мне удалось внедриться в разведсеть? Поверь, это было совсем не трудно. Дело в том, что идеальных Систем в природе не существует. Любая Система рано или поздно дает сбой. Как говорится, и на старуху бывает проруха! Что же касается вашей Системы, то она уже изначально была обречена на саморазрушение. Вспомни, кого вы сжирали в первую очередь? А кто остался? То-то и оно! Так что продвигаться у вас по службе не трудно. Главное: не говори то, что думаешь, и думай то, что говоришь. Карьера Желторотова, кстати, лучшее тому подтверждение. БЕЛКА. Все равно победа будет за нами! ДИРЕКТОР МУЗЕЯ. Тю-тю-тю! Милочка, ты носик свой давно в зеркале видела? Плебейский носик, между прочим. "Победа будет за нами"! Нет, дорогая, покуролесили семьдесят лет - хватит. Вас к власти пусти - еще пять поколений кровавыми слезами плакать будут. Нет уж, дудки! Я готов кому угодно задницу лизать - немцам, американцам, японцам, чтобы только ваши поганые мужицкие хари не видеть. Думаешь, убьешь ты этого мерзавца, и что-то изменится? Черта с два! Ты - одна! Понимаешь? Одна! БЕЛКА. Я не одна. У меня есть Родина. ДИРЕКТОР МУЗЕЯ. Родина? Твоей Родины давно уже нет. Свою Родину вы пропили, просрали, проворовали! И главное, что ты это знаешь лучше меня! БЕЛКА. Врешь, гадина! Белка плюет директору музея в лицо. ДИРЕКТОР МУЗЕЯ (вытирает лицо носовым платком.) Меня трудно удивить хамством. Директор музея стреляет. Белка падает.