Белка

Аббасзаде Гусейн

Вот и поляна! Бахыш-киши внимательно поглядел по сторонам - нет, белок не видно. Старик в растерянности топтался на месте. Наконец, решившись, двинулся от поляны вправо. Он не видел, куда ступал, и чуть не раздавил маленького ежонка - только в последний момент заметил и остановился. Только этого не хватало! Еще бы и еж погиб по его, Бахыша, вине...

Нет, белок лесник найти не смог. В конце концов он снова пришел на поляну. Пить хотелось отчаянно. Он поймал губами струйку текшей из крана воды, но тут же сплюнул: вода была теплая,- видно, трубы в земле сильно прогрелись. Бахыш-киши с трудом повернул тяжелое колесо маховика. Теперь вода хлынула струей,

и Бахыш-киши, выждав несколько минут, с наслаждением подставил лицо под эту струю, а потом уж напился, держа ладони лодочкой. Пил он долго, жадно, никак не мог оторваться, но и прохладная вода не принесла облегчения. Появилась только неприятная тяжесть в желудке, и по телу снова обильно заструился пот - будто вода, которую пил Бахыш, проходила сквозь его сосуды и мышцы, как сквозь губку.

Надо передохнуть несколько минут, собраться с мыслями. Где белки, куда они запропастились?

Неподалеку от корпусов пансионата недавно открыли новую красивую чайхану. Она никогда не пустовала. А поскольку в чайхане, против обыкновения, продавали не только чай, но и фрукты, хлеб, сыр и творог, а отдыхающие, конечно, особой аккуратностью не отличались, то вокруг этого легкого стеклянного здания с большой верандой всегда валялись крошки съестного. Бахыш-киши вспомнил, что как-то раз он увидел своих белок там.

В любом случае больше идти было некуда, и Бахыш-киши побрел к чайхане. Давно уже, очень давно не было старому леснику так тяжело, как в эти два дня после приезда из Белоруссии.

Недаром говорят: горе и радость в жизни рядом. С таким хорошим настроением возвращался Бахыш из Минска, столько интересного собирался рассказать родным и знакомым - и надо же, как все нелепо получилось...

Впереди за деревьями Бахыш увидел двух женщин в легких летних платьях и мальчугана.

Одна из женщин отдыхала в тени, а другая, встав на цыпочки, тянулась руками к ветке эльдарской сосны. Лесник решил, что они пришли сюда, чтоб укрыться от зноя, а одна решила сорвать для малыша сосновые шишки. Он знал, что дети очень любили с ними играть.

– Мама, мама!
– услышал он голос мальчугана.- Смотри, вон дедушка лесник идет, он не разрешает трогать белок.

Бахыш-киши повернулся и быстро направился к отдыхающим. Подойдя ближе, он увидел, что женщина кормит хлебом белочку, сидящую на ветке сосны. У Бахыша отлегло от сердца.

Услышав шаги лесника, женщина оглянулась.

– Чего же ты испугался, малыш? Мы же кормим белочку, мы не делаем ничего плохого. Дедушка лесник не будет нас ругать.

Тем временем Бахыш-киши увидел на сосне и вторую белку, и внезапно его охватила такая слабость, что дальше он и шагу сделать не мог. Сел под деревом, снял шляпу и стал обмахиваться ею, тяжело дыша. Видно, лицо у него изменилось, потому что женщины почуяли неладное.

– Вам нехорошо?
– услышал над собой лесник, и тонкая рука обхватила его запястье. Подошла и вторая женщина.

– Дядюшка, мы врачи. Скажите, что с вами, мы поможем.

Бахыш-киши отложил шляпу и в изнеможении откинулся на траву.

– Все хорошо, не волнуйтесь, дочки. Говорят в народе: молла увидел плов и забыл о молитве. Вот и я так же - увидел своих белок и забыл с вами поздороваться. Хоть и с опозданием, а здравствуйте! Ничего со мной, доченьки, не случилось. Два дня хожу сам не свой. Но теперь, слава богу, вижу, что живы мои белочки и здоровы, так что все в порядке.

– Пульс у вас нормальный,- сказала та женщина, что держала Бахыша-киши за руку.- Только немножко учащенный: видно, вы поволновались.

–

Ничего себе - немножко! Спасибо вашему мальчугану, сказал про белку, а то я бы не заметил, прошел стороной. А уж как я за них тревожился...

– Вам ведь говорили, наверное, врачи, что в вашем возрасте надо избегать волнений,- сказала женщина.- А уж гулять под солнцем в такой зной вам совершенно противопоказано. Пошли бы домой, отдохнули в тени.

– Эх, дочка, разве дома сердце успокоится? Душу отдаешь работе, силы, а тут...

Слова душили Бахыша-киши, ему необходимо было выговориться. И он, волнуясь и сбиваясь, рассказал женщинам историю рыжей белки.

Женщины молча качали головами, сочувственно глядя на него, а стоявший рядом с матерью мальчуган, глядя на Бахыша-киши широко раскрытыми глазами, вдруг сказал:

– Дедушка, а дедушка, а я ведь видел, как Наиб бросал в белку камнями.

– Как, ты сказал, его зовут? Наиб?

– Да, дедушка.

– А как его фамилия, не знаешь? Мальчуган покачал головой.

– Знаю, что отец вчера за ними машину прислал и они все уехали в город.

– А в каком корпусе они жили? Комнату их ты сумеешь показать?

– Конечно! В третьем корпусе, второй блок, второй этаж, квартира трехкомнатная, только вот номер комнаты я не помню. Сбегать посмотреть?

– Спасибо тебе, детка,- от души сказал Бахыш.- Большое спасибо. Остальное я сам выясню. Ты даже не знаешь, как ты мне помог, малыш!

Мальчик широко улыбнулся, видно было, что ему приятна похвала старика.

В разговор вступила мать мальчика:

– Знаете, дядюшка, Кямран вчера целый вечер в себя не мог прийти. Все рассказывал, как этот паршивец Наиб ранил белку.

– А почему же вы позволили ему это сделать, малыш?
– с горечью спросил Бахыш-киши.

– Да он нас не слушал, дедушка. Здесь есть одна девочка, ее Гюлей зовут, она плела зеленую корзинку из травы, а мы все смотрели. В это время Наиб пришел и говорит: "Смотрите, белка на дереве устроила гнездо. Белка красивая, я ее сейчас поймаю". И полез на дерево. Белочка, конечно, от него убежала на самую верхушку. Наиб только хотел ее схватить, а она прыг - и уже на другом дереве. Когда Наиб увидел, что не сможет ее поймать, он здорово разозлился. Набрал камней и принялся швырять. Мы ему все говорили: перестань, жалко белочку, а он не слушал. Он старше нас, сильнее. Мимо проходил один дядя, он так па Наиба рассердился, так закричал! Наиб струсил и ушел. А потом вернулся, набрал мелких камней и принялся кидать вверх. И вдруг как закричит: "Ура, попал, попал! Теперь она от меня никуда не денется. Поймаю ее и отвезу в город!" - Кямран всхлипнул.- Наиб правда ранил белку. Я видел, ее кровь капала на скамейку,- продолжал он.- Тогда Гюля ему говорит: "Если ты еще раз бросишь в белку камнем, я пойду к главврачу и пожалуюсь". А Наиб испугался и отвечает: "Пусть из вас кто-нибудь слово попробует сказать главврачу или леснику изобью как собаку".

Бахыш-киши вспомнил, как совещались вчера двое мальчишек. Наверняка знали этого самого Наиба, да вот не решились рассказать. Да, неважный у кого-то растет сынок. Мало того, что сделал подлость, так еще и напугал малышей, чтобы не выдавали его. А только правда всегда наружу выходит. И что можно ожидать от этого самого Наиба, когда он вырастет, если и сейчас в его детском сердце нет ни жалости, ни сострадания.

Мать Кямрана спросила у Бахыша:

– Дядюшка, вчера на обеде соседка по столу рассказала, что вы повезли белку в город к врачу. Удалось ей помочь?