Белла чао (1943)
Шрифт:
— Как скажешь.
Пулеметы взревели, прогрохотали и заткнулись почти одновременно и в наступившей тишине несколько мгновений я слышал только топот ботинок, скрип снега и сопение соратников.
— Быстрее, быстрее, сейчас он очухаются!
Бахнул первый выстрел с околицы, за ним второй, потом сразу два и, наконец, ночь взорвалась — снизу палили во все стороны. Тушите свет, пора кидать гранаты — в трескотню винтовок и автоматов влился свист мин и там, откуда мы пришли, вспыхнули и погасли разрывы.
Мы
— Хорошо воюют, — улыбнулся Бранко и словно в подтверждение внизу выстрелила пушка.
— Как и предполагалось, они отбивают внезапное ночное нападение.
Какофония первых, беспорядочных выстрелов уверенно сменялась симфонией управляемого боя. Взлетели осветительные ракеты, вместо заполошных рваных очередей зазвучали размеренные, уставные. Трассеры, словно дирижерская палочка, указывали цель и туда обрушивалсь вся мощь сводного оркестра. Долбили пулеметы, работали полная минометная батарея и несколько орудий.
— Вот же дятлы, — пожалел Небош, — столько патронов зря сожгут…
— Нет бы нам отдать, — хохотнул Глиша.
— А представьте, какой рапорт они завтра напишут!
И ребята наперебой принялись сочинять отчет неведомого итальянского командира, перебивая и поправляя друг друга:
— В генеральный фашистский штаб, — начал Глиша.
— Лично в руки Муссолини, — выпучил глаза и выдвинул вперед челюсть Бранко.
— Дуче! Мы дрались как львы! — пробасил Небош.
— Пули свистели у нас над головой! — завопил Марко.
— Полк «Сассари» отразил нападение четырех партизанских дивизий…
— … на Врхну Вукоебину!
— Бу-га-га-га-га! — ребята ржали во все горло.
— … противник обращен в бегство!
— Невозможность преследования ночью не дала возможности взять пленных!
— Бандиты бежали, унося убитых и раненых. Наши потери: два убитых и шестеро оглушенных!
— И сгоревший мотоцикл, — добавил я сквозь слезы.
— Какой мотоцикл?
Пришлось рассказать древнюю армейскую байку про акт о списании сгоревшего мотоцикла, куда начальники добавляли и добавляли утраченное или растраченное имущество и в итоге свалили на несчастную двухколесную таратайку все недостачи за два года.
Мы успели перевалить за основной гребень, а внизу все еще гремел огнестрельный концерт, озаряя ночное небо вспышками выстрелов и разрывов, и его фортиссимо заглушало раскаты нашего хохота.
На заряде от этого веселья мы отмахали чуть ли не половину Динарских гор. Несмотря на всю мягкость адриатического климата, они навевали разные дурацкие мысли — вот чего меня забросило именно в Югославию? Нет бы в Южную Африку, назвался бы Жаном Грандье и вперед, бить англичан. Или в Родезию какую, в скауты. В Аргентину тоже неплохо, только не в южную, а поближе к Бразилии. В конце концов, есть ведь и Вьетнам,
Там тепло, там яблоки. А здесь снег и камни, камни и снег. Не люблю воевать зимой. Одна радость, что на этот раз я, судьбу проклиная, тащился не один, а с хорошей компанией при двух пулеметах.
Не знаю уж на сколько именно мы тормознули наступление, но Ливно противник взял где-то на неделю позже ожидаемого Верховным штабом срока. И к своим мы вышли когда партизаны уже начали штурм Прозора, а пока докладывали о результатах, 3-я ударная дивизия Перо Четковича город и взяла, несмотря на солидный гарнизон — два итальянских батальона и сбродную команду усташей и домобранов
Оперативный штаб занял пропахшую пороховым дымом двухэтажную школу в тени невысокой католической колокольни. Арсо с помощниками разбирал рапорта о взятых трофеях: пушки, пулеметы, безумное количество патронов, несколько складов с продовольствием и медикаментами и даже два бронемопеда, танкетки Carro veloce, которые сами итальянцы именовали «консервными банками»
— Сожалею, что не был при сей баталии хотя бы капларом! — оценил я толщину отчетов.
— Ничего, сейчас Перо увел дивизию на Ябланицу и Кониц, еще успеешь, — утешил меня Арсо.
— Он что, будет подряд три города штурмовать? Седалища не хватит.
Арсо замер, прищурил глаз и протянул руку в сторону своего помощника:
— Карту.
С шорохом развернулись склеенные листы, испещренные пометками движения бригад и дивизий, опорных пунктов, вражеских сил. Арсо оперся обеими руками на стол, навис над Центральной Боснией и на некоторое время выпал из реальности, не дав мне спросить про Альбину.
— Тихо, тихо, — потянул меня из комнаты помощник, — потом.
Понятное дело, Чапай думать будет, но интересно, почему его зацепило после моей шутки? Ладно бы еще хохма хорошая была, но ведь так себе, к тому же местным отсылка к фильму непонятна…
В коридоре, едва помощник прикрыл дверь и встал у нее беречь думы шефа, мы оба подпрыгнули от близкой пальбы — не прямо под окнами, но не дальше края города уж точно.
— Последних добивают, — объяснил помощник, — но еще много вырвались, почти батальон, в беспорядке отходят на Кучани.
— Так надо догонять! — схватился я за автомат.
— Там засада, далеко не уйдут. Туда Милован собирался, можешь с ним поехать, если не терпится.
— Спасибо, поеду. Скажи только, что с госпиталем?
— Все в порядке, догоняет нас, завтра тут будет.
— А персонал… все целы?
— Не волнуйся, все. И доктор Папо, и больничарки, и сестра Арсо тоже, — понимающе улыбнулся штабной.
На выходе меня ждали ребята и невесть откуда взявшийся Лука:
— Мы грузовик отжали, куда поедем?
— На Кучани, Джиласа догонять, там итальянцев засада ждет.