Белла, чао!
Шрифт:
– Стать твоей женой? Ой, как все это неожиданно… – Девушка всхлипнула, засмеялась, затрясла головой. – Не могу в себя прийти… А ты меня любишь? Как давно ты меня любишь? Ты говорил, что наблюдал за мной…
– Год, – подумав, изрек Тимур. – Год назад я о тебе стал думать. Весной. Ты прошла мимо – волосы, фигура… ты сама как весна была. Только я сказать боялся.
– Боялся! – засмеялась Белла удивленно.
– Белла, так ты согласна? – настойчиво спросил Тимур. – Мне приходить к вам свататься?
«Он хороший. Лучше я никого не найду!»
– Да, приходи, – вздохнула она.
– Отлично.
Они прошли мимо Вени и Сашка, возившихся с вездеходом.
– Белла, пока!
– Белла, до свидания! – Веня, застенчиво и тоскливо улыбаясь, смотрел на девушку.
Белла ему нравилась, но он, как и всякий меланхолик, необыкновенно чуткий ко всяким мелочам – выражению лиц, жестам, интонациям, взглядам, – кажется, уже догадался обо всем. Догадался, что о Белле теперь и думать нельзя. Она – для Тимура.
…Белла с Тимуром вышли за ворота. Уже темнело.
– Тебя проводить?
– Зачем? – изумилась Белла. – Нет-нет, я сама дойду. Мы же не в Москве живем, у нас все спокойно…
Тимур повернул девушку к себе, прижал к груди, отчего ее голова запрокинулась, и поцеловал.
Мгновение Белла сомневалась, а потом ответила на его поцелуй – «ах да, он теперь мой жених!».
– Скажи, что любишь, – потребовала она.
– Что? – невнятно, задыхаясь, пробормотал Тимур. Он теперь лихорадочно целовал ее в щеки, лоб, губы. – Я тебя люблю.
Он произнес эти слова с усилием, явно заставив себя. Вернее, это Белла буквально вырвала у него признание. Но, едва Тимур сказал это, он засмеялся негромко (Белла еще никогда не слышала его смеха). Засмеялся с таким облегчением, с такой радостью, с удивлением… Видно, самому себе удивлялся.
– Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю! – с мрачным восторгом повторил он. – Я тебя правда люблю.
Он с треском распахнул на ней пуховик (это кнопки затрещали – словно автоматная очередь), обнял Беллу за талию. Прикоснулся к ее груди ладонями, провел вдоль бедер. Он распалился сразу и мгновенно – и это мужское желание испугало Беллу своей неотвратимостью.
– Нет… Что ты делаешь!
Но она плохо знала Тимура (желание желанием, а еще и характер – железный!) – тот заставил себя отшатнуться, вновь запахнул на ней пуховик.
– Все, не буду. Все.
В сумерках его лицо казалось искаженным, страшным.
Белла протянула руку и легонько прикоснулась к его щеке. Колючий.
– Бабочки… словно бабочки летают! – прошептал Тимур, словно в забытьи. – Еще.
Белла, едва прикасаясь, гладила его по лицу – долго, пока рука у нее не устала.
– Я тебя люблю, – с нежностью повторил Тимур. – Если тебя кто-то обидит, я убью этого человека.
– Меня никто никогда не обижал.
– Ты самая красивая.
– Анжелка говорила, чтобы я приоделась. Этот платок, этот пуховик дурацкий… Я не думала, что все так будет!
– Нет, ты в любой одежде – самая красивая. Я вижу тебя сквозь одежду, – возразил Тимур.
«Как это? Он видит меня голой?! Хотя, наверное, это он в переносном смысле…»
– Я пойду. Анжела будет волноваться.
– Иди. Нет, стой, – он опять поцеловал ее и опять пришел в отчаяние от своего желания. – Иди уже!
– Пока, Тимур. До встречи!
Обратно пришлось идти другой дорогой – в сумерках Белла давешнюю лужу без потерь не преодолела бы.
На центральной площади, возле магазина, горел фонарь, возле него всегда собиралась местная молодежь. Вот и сейчас – толпа подростков. Они пили пиво, курили, орал магнитофон. Пойти еще куда-то у этих ребят не было никакой возможности. Чем еще заняться – они не знали. Точно мотыльки, бессмысленно вились возле единственного на площади фонаря.
Тимур не захотел, чтобы его дочь, Люся, оставалась здесь, под фонарем. Он устроил ее в хороший интернат в большом городе, нацелил на учебу. Тимур был замечательным отцом.
«А его жена, кто она? Не помню… И где она сейчас?»
Белла свернула на свою улочку. Было совсем темно, дорогу освещал свет, льющийся из окон домов.
– «Они сошлись. Волна и камень, стихи и проза, лед и пламень…» – принялась вслух декламировать Белла.
Пробежала по двору, взлетела на крыльцо.
– Анжела, ты в курсе, где сейчас бывшая жена Тимура? – зайдя в дом, с порога крикнула Белла, скидывая с плеч надоевший, жаркий пуховик.
Из гостиной выплыла сестра, на этот раз в парчовом разноцветном халате.
– Жена Тимура? А, Нинка! Так она сейчас в Михальске живет.
– А почему они с Тимуром развелись?
– Да она какая-то никчемная, ленивая. Плохая мать.
– Как это? – Белла босиком пробежала в ванную.
– Их дочь, Люся, с матерью сначала жила – ну, когда Тимур с Нинкой развелся, – охотно принялась объяснять Анжела, следуя за младшей сестрой. – Нинка – из Михальска. Так вот, отправили Люсю там в школу. И как пошли у девочки двойки да тройки, с самого первого класса… Тимур терпел-терпел, а потом и забрал девочку к себе. Люся у нас в школе училась. У нас же начальная школа хорошая… Подтянулась, пятерочницей стала. А потом старый директор помер, ну ты помнишь… И черт-те что стало. Испортилась школа! В общем, доучилась Люся до конца седьмого класса, и тогда Тимур ее в интернат сдал, в Томске. Хороший, дорогой, платный! – важно произнесла Анжела. – Сам ездит туда постоянно, у него все под контролем. Его там все знают, Люську пальцем тронуть не смеют. Но она сама за ум взялась, как Тимур ее к себе взял. На золотую медаль идет! И ведь выбьется в люди, я тебе говорю! Люська отца обожает. Он ее, можно сказать, человеком сделал!
– Потрясающе… – Белла прошла на кухню, заглянула в холодильник.
– Давай сама бутерброды сделаю… Я поужинала, но с тобой посижу, за компанию. – Анжела принялась методично резать колбасу и хлеб. – А почему ты о Тимуре спросила?
– Анжелка, ты хорошо сидишь? Нож, нож положи пока… Тимур мне только что предложение сделал, – торжественно произнесла Белла.
– Как?! – От избытка чувств старшая сестра прижала к груди батон колбасы. – Тимур тебе руку и сердце предложил?
– Да. И я согласилась. Он на днях к нам зайдет. С тобой побеседовать хочет.