Белла, чао!
Шрифт:
Ни мыслей, ни чувств. Полное безразличие. Есть Белла совершенно не хотела, лишь изредка слезала вниз и просила проводницу принести чаю.
– Бутерброд хочешь? – не поднимая глаз от газеты, рассеянно спрашивал Тимур.
– Нет, – отвечала Белла.
Вот и все разговоры.
Тимур не следил за ней, не бегал следом, когда она выходила из купе. И в этом его напускном безразличии читался вызов: сбежишь – уничтожу всех, кого любишь.
– В Михальске останешься, будешь жить у тетки, – в конце второго
Белла кивнула.
В Михальске она сошла с поезда и сразу же с вокзала побрела к тете Рае.
– …Белла, детка! Милая моя, родная! Самая золотая девочка на свете! Самая любимая… – распахнула дверь тетя Рая – все с тем же сложным накладным шиньоном на голове. – Куда же ты пропала? Мы тут места не находили!
Тетка бросилась Белле на шею. Девушка заставила себя улыбнуться, тоже обняла тетку, похлопала ее по спине:
– Теть Рай, как Анжела, не знаешь?
– Ничего так. Была у меня, неделю или две после того, как ты с вокзала мне позвонила.
– Что, мост починили?
– Какой там! На лодках люди ездят. Новый мост строят, но, говорят, раньше следующей весны не управятся! Вот беда тоже… – вздохнула тетя Рая.
– Анжела, Анжела-то как? – с беспокойством переспросила Белла.
– Я ж говорю – ничего так. Здорова, тьфу-тьфу-тьфу, в этом плане с ней все в порядке. Думала, что ты у меня. А тебя тут нет! А когда я ей сказала, что ты в Москву за иродом этим поехала, за Генкой, она аж в лице переменилась. Потом говорит: «А ведь найдет Белла Генку, точно. Белла, она пробивная». Нашла ирода-то, а? – с живым любопытством спросила тетка.
– Нет. Он ведь жулик, а жулики умеют скрываться, – покачала головой Белла. Она решила не говорить ничего о Гене – ни тетке, ни сестре. Все – пропал он, нету его!
– Ну да. Ну да… – сочувственно закивала тетя Рая. – А ведь у меня Тимур еще был. Тебя искал! Нашел?
– Да, – не сразу ответила Белла. – Вот, вместе с ним и возвращаемся.
– С ним? С Тимуром? – ахнула тетя Рая и расплылась в улыбке. – А где же он?
– За дочкой в Томск поехал. Втроем потом в Иргу возвратимся.
– А-а… вот оно что! – таинственно произнесла тетя Рая. – Ну, совет вам да любовь, Беллочка.
– Что? – вздрогнула Белла. – А, да. Спасибо, тетя.
– Ты расскажи, что в Москве-то делала?
– Работала. Поделки из керамики… Покупали, – лаконично ответила девушка.
– А сама Москва как?
– Красивая. Людей только очень много.
– Понравилось?
– Ой, не то слово.
– А это… – тетя Рая снова понизила голос, словно их мог еще кто-то слышать. – Москвича себе не нашла? Ну это я так, шутки ради спрашиваю! – конфузливо поправила она себя.
Белла закусила губу. С одной стороны, именно об Африкане ей
– Чего молчишь? – едва слышно прошептала тетка.
– Тетя, перестань… – с тоской произнесла Белла. – Ну что за глупости, право… Лучше расскажи, какие у тебя новости?
– А чего тут? А, вот что. Короче, травести наша бросила своего режиссера, а тот… – Тетя Рая увлеклась, забыла обо всем на свете и принялась увлеченно пересказывать Белле театральные сплетни.
На следующий день, в обед, тетка вернулась домой не одна, а с женщиной – немолодой уже, очень худой, с иконописным, узким лицом и точно исплаканными, несчастными глазами.
– Беллочка, ты только не ругайся… – еще с порога принялась оправдываться тетка. – Это Нина. Сейчас в магазине с ней случайно столкнулись…
– Какая Нина? – с недоумением спросил Белла.
– Я была женой Тимура, – тихим, бесцветным голосом прошелестела женщина. – Раечка, можно, я с твоей племянницей с глазу на глаз?
– Что за вопрос, конечно! – кивнула тетя Рая. – Вы тут сидите, а я пойду на кухню, борщ сварю, что ли…
Нина и Белла остались в комнате одни. Белла смотрела на женщину удивленно, неприязненно. Хоть бывшая, но жена Тимура! Тимура, страшного человека…
– О чем вы хотели поговорить? – официально спросила Белла.
– О Люсеньке. О дочке, – прошелестела женщина, садясь на краешек стула. – Раечка мне сказала, что вы его невеста, и…
– Я еще не знаю, буду ли я его женой! – не выдержала, перебила ее Белла. – Вообще, все очень неопределенно!
– Да дело не в этом… Он ведь вас слушает, да?
– Нет, – усмехнулась Белла.
Женщина помолчала, теребя на коленях юбку, потом подняла на Беллу прозрачные, блестящие глаза:
– Ладно. Простите. Пойду я.
– Да погодите… О чем вы хотели поговорить? О Люсе? Вы боитесь, что я стану ее обижать? Я же говорю, что это не факт, что я стану мачехой!
– Я не думаю, что вы станете обижать Люсю, – покачала головой Нина. – Вы не такая. Я о другом… Я бы хотела увидеть Люсеньку. Поговорить с ней!
– А, да… – Белла вспомнила, что девочку воспитывал Тимур. – Конечно! Что же вам мешает общаться с родной дочерью?
Нина опять опустила голову, сглотнула.
– Вы пьете? – нахмурившись, спросила Белла.
– Нет. Вообще не пью.
– Наркотики?
– Господи, что вы!
– Тогда я не понимаю ничего! – в отчаянии воскликнула Белла.
– Я, конечно, виновата… Я безынициативная, ни к чему не стремлюсь… Со мной Люся одни двойки приносила… Но я же не могла ее заставлять учиться! – вдруг быстро-быстро заговорила Нина. – А он говорит, что я ребенка запустила, что я Люсей не занималась… что я плохая мать!