Белладонна
Шрифт:
Фабиан пожал плечами и коротко поклонился:
– Благодарю за поучительную беседу. Я не знаком ни с одним джаргаморским воином, но, думаю, общение с женщиной из этой системы…
– Берегитесь их женщин, – улыбнулся мистер Смитт, открыв острые нечеловеческие клыки. – Вы же понимаете, что раса, не принимающая ложь, не смогла бы выжить в этом мире? Вы представляете, каких высот изворотливости достигли джаргаморские дамы за тысячелетия естественного отбора?
Барон стоял посередине библиотеки, приоткрыв рот от удивления. Сейчас он ни за что не принял бы мистера Смитта за обычного
Глава 3,
в которой барон Моубрей наносит визит на чайную плантацию
Фабиан спустился в холл, на ходу натягивая перчатки для верховой езды.
– Прекрасное утро, ваше сиятельство!
Ливрейный лакей быстро задвинул за спину поднос, пузатые бутылки призывно звякнули.
Барон Моубрей поморщился – стараниями дядюшки прислуга прятала от своего хозяина алкоголь. Вот уже почти целую неделю, семь условных дней, Фабиан был лишен даже послеобеденного шерри.
– Что там у вас?
– Мистер Хиггис приказал пополнить погребок накануне приема.
– Ах, да…
Моубрей-холл ждал гостей. Большой королевский прием, подготовка к которому кипела в резиденции ее величества, вовлек в свою орбиту и всех соседей. Родственники, друзья, друзья родственников и родственники друзей, по тем или иным причинам не получившие высочайшего приглашения разделить кров с венценосным монархом, потянутся в Моубрей-холл. Дневные увеселения, охота, королевский маскарад влекли блоссомскую аристократию, как мотыльков – огонек свечи.
Фабиан поднес руки к вискам – голова болела адски. Тонкий шов лайковой перчатки царапнул лоб. Надо что-то делать.
– Доктор Клумп, маменькин лекарь, сейчас в поместье?
– Да. Прикажете его позвать?
Лакей поставил поднос в буфет и запер дверцу на два оборота ключа.
– Не стоит. – Щелканье замка отозвалось в ушах барона похоронным звоном. – Я сам к нему отправлюсь.
Обиталище доктора Клумпа было известно Фабиану с детства. Будучи мальчишками, они с Ярвудом неоднократно совершали набеги на докторскую лабораторию с целью запастись чихательным порошком для мальчишеских проделок или приторной микстурой от кашля, на которую после приманивались муравьи и другие полезные для игр насекомые.
Мистер Клумп к забавам юных хозяев относился с пониманием. По крайней мере, леди Мери, матушка Фабиана, ничего никогда не узнала. Даже когда Ярвуд почему-то решил, что старинная электрическая установка, украшавшая докторский стеллаж, служит для оживления мертвецов, и попытался вернуть к жизни сдохшего попугая, лишив все поместье электричества, даже тогда доктор изящно замял дело, взяв вину на себя.
Сторожка, которую облюбовал доктор Клумп для своих занятий, находилась позади основных зданий, в небольшом благоустроенном садике, в котором доктор, большой поклонник естественных средств лечения, выращивал лекарственные травы.
Фабиан обогнул сторожку, толкнул кованую калитку, которая была не заперта,
– Доброе утро, доктор. Надеюсь, вы в добром здравии?
– Барон! Какое невыразимое счастье! – Сухонький суетливый мистер Клумп показался на пороге кабинета. – Я буквально сегодня планировал нанести вам визит, спросить, не нужны ли мои услуги.
– Полноте, любезный доктор Клумп. – Фабиан дружески приобнял старика за плечи. – Какие могут быть между нами церемонии?
– Проходите, проходите, мой дорогой барон. Буквально через минуту я буду весь ваш. Или ваше состояние… – Выцветшие глаза доктора смерили Фабиана внимательным взглядом: – Вы не в лучшей форме, мой дорогой мальчик. Бледность, прерывистое дыхание. Вы больны?
– Ничего такого, что не могло бы подождать, – улыбнулся Фабиан, на минутку почувствовав себя маленьким мальчиком, пытающимся с помощью доктора увильнуть от занятий. – У вас пациент? Я мог бы подождать в приемной.
– Проходите в кабинет, – решил доктор после недолгого раздумья. – Моя служанка испросила сегодня выходной, и в приемной о вас некому будет позаботиться. Надеюсь, ваши нервы так же крепки, как и в юности?
Барон пожал плечами, пристраивая на кресло у вешалки свой цилиндр и перчатки:
– Надеюсь.
Кабинет доктора был именно таким, как в воспоминаниях Фабиана. Белоснежная ширма отгораживала угол смотровой, массивный дубовый стол украшали письменные приборы, а в стеклянной бутыли на этажерке плавал огромный глазастый слизняк, предмет зависти юного Ярвуда.
– Старикан все еще жив? Или это один из его потомков?
– Тот, тот самый, – дробно хохотнул доктор. – Мои исследования живительного раствора ощутимо продвинулись с помощью этого красавца.
Слизняк скорчил рожу, как будто слышал и понимал человеческую речь.
– Не будем терять время, мой дорогой мальчик, – продолжил доктор Клумп. – Пока я занимаюсь с другим пациентом, вы вполне можете подвергнуться небольшому медицинскому сканированию. Присядьте в кресло и закатите рукав. Смотровая пока, к сожалению, занята.
Из-за ширмы, подтверждая слова доктора, раздался негромкий стон.
Фабиан послушно снял сюртук и, повесив его на спинку стула, расстегнул манжету сорочки. Сканер был современным: полупрозрачное переплетение пластиковых проводов, тончайшая игла для инъекций, с которой доктор снял защитный колпачок.
Аппарат фиксировался на локтевом сгибе при помощи пластичных застежек. Доктор жестом фокусника брызнул на руку молодого человека антисептиком и отпустил иглу. Сканер ожил, пиявкой присасываясь к синеватой дорожке вены.
– Расслабьтесь, мой дорогой барон. Информация начнет поступать непосредственно на мой комм, а интерпретировать мы ее будем…
За ширмой вскрикнули, и доктор, не закончив фразы, ринулся на звук.
От места укола по телу Фабиана распространилась волна спокойного тепла. Молодой человек не любил медицинских обследований. Тем более что последнее из них проходил совсем недавно – в медотсеке полицейского участка, где ему сращивали перелом. Но сейчас протестовать было уже поздно. Доктор Клумп славился искусством заговаривать зубы строптивым пациентам.