Белларион
Шрифт:
— От этого он не станет лучше. Его послали шпионить за мной, чтобы раскрыть заговор. Мое сердце не обманывало меня, но я почему-то больше прислушивалась к его болтовне.
— Зачем же он умолял вас порвать с заговорщиками, если сам был шпионом?
— Чтобы подробнее узнать о наших планах. Это он убил Спиньо, а Спиньо был самый умный, верный и смелый из всех моих друзей. Он один умел обуздать горячность остальных или в нужный момент подтолкнуть их к решительным действиям.
Глаза принцессы наполнились слезами.
— А почему тогда его арестовали? — недоуменно спросила Дионара.
—
Однако для мадонны Дионары все случившееся представлялось не столь кристально ясным.
— И все-таки я не понимаю, зачем Беллариону понадобилось убивать графа.
— Неужели? — ироничным тоном сказала принцесса. — Нетрудно представить себе, что произошло прошлой ночью. Спиньо давно подозревал этого Беллариона, и после визита мошенника во дворец подозрения графа переросли в уверенность. Поздно ночью, дождавшись возвращения Беллариона в дом Барбареско, Спиньо задал ему несколько вопросов — я думаю, неудивительно, что они оба были полностью одеты, — и Белларион, спасая свою жизнь, зарезал графа. Поняв, что заговор сорван, Барбареско и всем остальным не оставалось ничего иного, как бежать из города. Разве не так?
Но мадонна Дионара с сомнением покачала головой.
— Если маркиз Теодоро вознамерился уничтожить вашего брата, то такой поворот событий расстраивает все его замыслы; и Белларион, будь он тем, кем вы считаете его, должен был во всеуслышание заявить на суде о существовании заговора. Почему тогда он промолчал об этом?
— Я не знаю, — призналась принцесса. — Нельзя сказать ничего определенного о намерениях регента до тех пор, пока они не станут для всех очевидны. И я уверена, что здесь далеко не все так просто, как может показаться. Разве ты не заметила взгляды, которыми обменялись маркиз Теодоро и этот мошенник? Разве ты не обратила внимания, что мессер Алипранди вмешался лишь после того, как регент что-то прошептал ему на ухо?
— Не понимаю, чем ему поможет заступничество Алипранди, если он не тот, за кого выдает себя.
— Он может быть кем угодно, — с нескрываемым презрением сказала принцесса Валерия. — Для меня это уже не имеет значения. Но я рискну высказать пророчество: мы никогда более не увидим в суде мессера Беллариона — ему любыми способами помогут бежать.
Глава XIV. ПОБЕГ
Итак, Беллариона снова отправили в тюрьму, но на этот раз не в общую камеру, которую в предыдущую ночь он разделял вместе с другими несчастными, а в устроенную в крепостной стене крохотную каморку с зарешеченным окном, выходившим на зеленую плодородную Ломбардскую равнину. Именно туда часом позже прибыл маркиз Теодоро собственной персоной, рассчитывая узнать, что же на самом деле произошло у синьора Барбареско. Нимало не смущаясь, Белларион лгал регенту в лицо столь же ловко, как совсем недавно делал это в суде, но на этот раз его слова были ближе к истине.
По возвращении из дворца, как сообщил он маркизу Теодоро, его подвергли обстоятельному допросу и, обвинив в двойной игре, связали и заперли на чердаке дома Барбареско. Граф Спиньо, беспокоясь
— Вероятно, графа Спиньо уже давно подозревали, — так закончил Белларион свое повествование. — Теперь-то я догадываюсь, что он тоже был вашим агентом. Но, по крайней мере, нам удалось расстроить заговор, заговорщики бежали, и ваше высочество может больше не опасаться за свою жизнь.
— Не опасаться! — неприязненно рассмеялся маркиз Теодоро и угрожающе нахмурился. — Ваша оплошность свела на нет все, что могло бы действительно обезопасить меня.
— Помилуйте, ваше высочество, в чем же я оплошал? Вероятно, мне следовало выложить на суде всю правду…
— Вы представляете себе, как бы это все выглядело? — сердито прервал его регент. — Я сначала уединяюсь в своем кабинете с каким-то никому не известным бродягой, а затем даже приглашаю его во дворец. Пускай я делал это ради того, чтобы разоблачить, но ведь можно заявить, что моей целью было сфабриковать улики против моего племянника. Как я смогу доказать обратное, когда граф Спиньо мертв, а Барбареско и его друзья исчезли? Не забывайте, в Монферрато у меня немало врагов помимо этих беглецов, и они будут рады воспользоваться любой моей оплошностью.
На мгновение Беллариону показалось, что маркиз запутался в своих собственных хитростях.
— Но разве побег Барбареско не подтверждает мой рассказ? — тихо спросил он.
— Если кому-нибудь вздумается опровергнуть его, никто уже не поверит слову такого проходимца, как вы. И как тогда буду выглядеть я, доверившийся вам?
— Мне кажется, что ваше высочество чересчур перестраховывается, — ответил Белларион. — В конце концов лишь чистосердечное признание позволит мне спасти свою шею.
Маркиз Теодоро холодно взглянул на Беллариона, и тот почувствовал, как по спине у него пробежал озноб. Он начал наконец-то понимать, что регент меньше всего хотел расследования, в ходе которого могло выясниться, что не кто иной, как сам маркиз Теодоро инспирировал этот заговор, используя сначала графа Спиньо, а затем и Беллариона.
— Какое значение имеет ваша шея? — медленно проговорил маркиз.
— Для меня — немалое, ваше высочество, хотя вы можете быть иного мнения.
— Вы становитесь помехой, друг мой, — усмехнулся его высочество, и взгляд его бледно-голубых глаз стал еще жестче. — Да, именно помехой,
— повторил он. — Герцог Джангалеаццо не стал бы долго возиться с вами. Он давно бы свернул шею, обремененную чересчур большой ответственностью. Благодарите Бога, что я не Джангалеаццо.
С этими словами он снял с левой руки плащ и извлек из его складок длинную веревку и два крепких напильника.
— Вы сможете вылезти наружу, если перепилите один из прутьев, — сказал он. — Идите своей дорогой и никогда больше не пересекайте границу Монферрато. В противном случае вас повесят без суда и следствия — это я вам гарантирую.