Беллилия
Шрифт:
Беллилия прекратила борьбу. Она сделала это так неожиданно, что ему пришлось подхватить ее, иначе она бы упала. Лицо снова выражало мягкость и уступчивость. Хитрость и лицемерие стерлись. Из-за смертельного страха или ради любви, но она сдалась.
Туман застилал ему глаза, кружил голову, он чувствовал себя обессиленным. Глаза Беллилии искали глаза Чарли. Она пыталась не только поймать его взгляд, но и удержать его. Ее рука нашла его руку и тяжело оперлась на нее.
— Чарли, Чарли, мой самый дорогой.
Он избегал ее взгляда.
— Ты не понимаешь… — бормотала она.
— Боюсь,
Он снова притянул ее к себе, словно хотел поцеловать, но вместо этого сунул руку в вырез платья, достал коробочку и положил ее себе в карман. Подошел к корзине, порылся среди пакетов и достал тот, что она спрятала под мешочком с солью. Его он тоже положил в карман.
Беллилия наблюдала за ним сквозь опущенные ресницы.
— Ты ведь не сделаешь мне ничего плохого, Чарли. Я знаю, что не сделаешь. И я тебе не сделаю. — Она встала перед ним, преградив дорогу к двери. — Я очень люблю тебя. Я лучше умру, чем буду видеть, как с тобой происходит что-то нехорошее.
Он оттолкнул ее и вошел в дом. Проходя через кухню, выключил там свет.
В холле он почувствовал, что она идет следом за ним, но не обернулся. Тогда она схватила его за руку:
— У нас осталось мало времени.
Чарли вырвал свою руку.
— Иди наверх, — приказал он.
Она была сломлена и всем своим видом молила о милосердии, при этом не осмеливалась даже смотреть на Чарли, а его лицо было словно отлито из металла, такое же неживое, как лицо его предка, бронзового полковника Натаниэля Филбрика, сидящего на бронзовом коне на одной из городских площадей. Беллилия заговорила, едва не проглатывая второпях слова, будто у нее оставалось всего несколько минут, а сказать надо было очень много.
— Мы можем уехать прямо сейчас, если поторопимся.
— Молчи!
— Нам ничего не надо брать с собой, мы можем купить все, что захотим. У меня есть деньги, куча денег, больше, чем ты думаешь; они в Нью-Йорке, я могу их получить, и никто об этом не узнает. Даже ты не знаешь имя вкладчика. — Ее голос достиг самой высокой ноты и оборвался. Тихим голосом она добавила: — Я все отдам тебе, все до последнего цента.
— Молчи! — повторил Чарли.
Было слышно, как по лестнице медленно спускается Мэри, останавливаясь на каждой ступеньке, чтобы вытереть пол.
— Ты все, что у меня есть, — зашептала Беллилия. — Во всем мире у меня больше никого нет. Кто обо мне позаботится? Разве ты не любишь меня, Чарли?
Раздался телефонный звонок. Чарли подхватил Беллилию на руки и понес к лестнице.
При виде их Мэри вытаращила глаза от изумления. А телефон продолжал звонить.
— Сними трубку, Мэри, спроси, что нужно, и скажи, что я пока не могу подойти.
Чарли внес Беллилию в спальню. Когда он положил ее на кровать, она его не отпустила, вцепившись в плечи дрожащими руками. Ему пришлось бороться, чтобы освободить себя, и в этой борьбе он увидел на безымянном пальце ее левой руки гранатовое кольцо. Он с болью вспомнил, как обрадовался, обнаружив эту прелесть в антикварном магазине.
— Отпусти меня! — потребовал он.
— Не будь таким жестоким со мной, Чарли, — взмолилась она. — Почему ты больше не зовешь меня Белли? Уже давно не зовешь. Ты разлюбил меня?
Ее
Набравшись смелости, Беллилия попыталась ему улыбнуться:
— Ты ведь не позволишь им забрать меня? Не позволишь? Я, между прочим, твоя жена, и я больна. Твоя жена очень больна. Я никогда не говорила тебе, дорогой, как я больна. Мое сердце… Я могу умереть в любой момент. Мне вообще нельзя волноваться. — Ее руки еще крепче вцепились в суконный макинтош. — Я никогда не говорила о своей болезни, Чарли, потому что не хотела причинять тебе беспокойство. — Эти слова она произнесла в светской манере и одновременно с вызовом: со сладостью и с горечью.
Чарли мягким движением высвободился из ее рук. Беллилия послушно подчинилась, демонстрируя тем самым, что считает его выше себя: своим лордом, своим хозяином. Он мужчина, он сильный, а она женщина, существо слабое. Его сила возлагает на него ответственность за нее — ее жизнь в его руках.
Он поднялся.
— Куда ты? — требовательно спросила Беллилия.
Чарли ничего не говорил, пока не подошел к двери. Взявшись за ручку двери, он обернулся и сказал:
— Я хочу, чтобы ты оставалась здесь. Полежи и отдохни.
— Я покончу с собой, если ты позволишь им увезти меня. — Не дождавшись ответа, она добавила: — Я убью себя, и виноват в этом будешь ты. — Она громко захохотала, потому что поняла — все ее планы рухнули.
Чарли не выразил никаких эмоций. Он закрыл за собой дверь, запер ее на ключ и положил ключ в карман. Угроза совершить самоубийство трогала его не больше, чем мольбы и хитрые уловки. Он верил, что, оставшись наедине, сможет найти решение и бесстрастно обдумать ситуацию. Но в голове стоял туман. Он совершенно отчетливо чувствовал, что голова заполнена густым серым туманом.
Мэри вышла из гостиной со шваброй в одной руке и щеткой для чистки ковров в другой.
— Звонила мисс Эллен Уокер. Она сказала, что ей надо во второй половине дня встретиться с каким-то джентльменом в Уилтоне и что миссис Хорст пригласила ее на ланч. Она скоро приедет.
Прислонив швабру и щетку к стене, она направилась к лестнице.
— Куда ты идешь, Мэри?
— Спросить миссис Хорст о ланче.
— У миссис Хорст болит голова, не надо ее беспокоить.
— А что мы подадим на ланч?
— Какая разница? — резко ответил он.
У Мэри задрожали губы. Это было так не похоже на мистера Хорста. Она уловила что-то странное и в нем, и в атмосфере дома.
— Чем я могу помочь миссис Хорст?
Он не ответил и с раздражением подумал, с какой стати в этот трагически-неопределенный момент его жизни ему надо еще терпеть всякие глупости Мэри, но уже через секунду успокоился и отругал себя за то, что излил злость на невинную девушку-служанку, которая не может защитить себя.
— Прости, — извинился он. — Я думал о другом, Мэри. Дай миссис Хорст возможность спокойно полежать, а насчет ланча — делай так, как сочтешь нужным. Мы с миссис Хорст не слишком голодны.