Белоцветная одурь
Шрифт:
– Видать, и в вашем загробном мире не всё нормально. Впрочем, живите, как хотите. Но мне-то вот сейчас куда?..
Она резво соскочила со стола, согнулась, положила голову на столешницу:
– А вот сюда и пихайте, ниже моего фиолетового лобка! Работайте медленно, вдумчиво, а я в это время буду вам давать необходимые инструкции и указания.
– Ничего нового, – проворчал Фёдя, обнажая пальцами правой руки головку своего пениса. – Как будто я совсем не умирал.
Легко и свободно фаллос Небывалова проник в естественное углубление между ног милой и очаровательной дамы. Он плескался в нём примерно
Время от времени повизгивая и руководя движением его «инструмента», она на полном серьёзе говорила совершенно не вероятные и дикие вещие. Здешний, наверняка, загробный, Комитет Справедливых Мстителей (КСМ) почти в срочном порядке поручает ему переместиться в 1941 год и ликвидировать Адольфа Гитлера. Следует его не просто убить, а при всём его мерзком окружении отрубить голову. Он это заслуживает. Да и пусть другим будет неповадно и, может быть, стыдно.
После такого вот решения местного КМС у Фёдора к милой женщине сразу возникла несколько сотен вопросов. В данной ситуации у любого другого их возникло бы не меньше, ели бы, конечно, он сумел остаться в состоянии здравого мышления.
Но, как истинный джентльмен и одновременно неутомимый утешитель разного рода страждущих и неспокойных дам, Небывалов даже виду не подал, что считает эту прекрасную незнакомку полной дурой или лживым и ничтожным существом женского пола. Более того, его фаллос продолжал нырять туда, куда ему и положено, и при этом находился в нормальном положении, как тот самый стойкий оловянный солдатик.
Фёдор держался невозмутимо и даже, в какой-то степени, гордо, как президент отдельно взятой страны, который, не покладая рук, в течение нескольких десятков лет доводил её народ до глобальной нищеты и помог внезапно стать миллиардерами представителям какого-то странного… интернационала. И ведь добился своему. Навесил на уши: одним – лапшу, другим – спагетти и прочие продукты подобного вида, но иностранного производства.
Правда, уже с лёгким помутнением разума он слушал потешную сказку о том, что ему в ближайшем времени представиться возможность стать путешественником во времени. Кроме того, он станет человеком величайших способностей. Такой вот скромный и необычный паренёк, который сможет и летать по воздуху, и бегать по воде, и двигаться под землёй не быстро, но примерно со скоростью торпеды.
Понятно, что ему будет дано запросто делаться невидимкой, ловить вражеские пули на лету зубами, передвигать с места на место горы, извергать из своего рта убийственный и неукротимый огонь…
Но, продолжая двигать своим молодым и холёным задом, она всё перечисляла и перечисляла те способности и возможности, которыми его одарят активные и авторитетные здешнего Комитета Справедливых Мстителей. От некоторого ужаса и неотвратимости создавшегося положения Федя понял, что его половой орган, всё же, потерял упругость.
Всё же, падая, неутомимый фаллос Небывалова, умудрился вылить изрядную порцию на шейку матки прекрасной дамы. После чего он безвольно вывалился наружу, на волне обильной влаги,
– Я кончил! – тихо, но явственно сообщил Небывалов, нежно поглаживая сморщенный конец своего «товарища. – Я уже закончил.
– А я пока нет! – дама встала в полный рост. – Я не завершила…
– Ничего, – пообещал менеджер по продажам сотовых телефонов. – Я его сейчас немного подёргаю, и он… воспрянет духом.
– Я говорить ещё не закончила, – пояснила она. – А всё остальное, вполне, нормально.
– Неужели вы ещё что-то, весьма загадочное, решили мне… доложить? – изумился он. – Как я жалею о том, что так внезапно и скоропостижно умер!
– Я просто обязана назвать своё имя, отчество и фамилию, – она протянула ему ладонь правой руки. – Археолог Лариса Аркадьевна Перекосова. Чуть попозже мы сообщим подробности предстоящей операции.
Они, не сговариваясь, сели на диван, и снова робко, но настойчиво Небывалов вслух изумился тому, что, оказывается и в загробной жизни предостаточно если не лжецов, то неуёмных фантазёров и проходимцев.
В порыве некоторого наплыва откровения он чистосердечно признался, что когда был жив, то обожал слушать и смотреть по телевизору, как один очень важный чиновник, отвечая на заранее заготовленные и отрепетированные вопросы, наглым образом врёт и несёт полную околесицу.
– Но даже он, любимый мой юморист, можно сказать, от власти, – сообщил Перекосовой Фёдор, – никогда ещё не нёс такого бреда, как вы, уважаемая Лариса Аркадьевна. Даже и не знаю, за что вас можно уважать. Наверное, только за то, что у вас волос на лобке ярко-фиолетового цвета.
– Вы, к сожалению, Фёдор Ефимович, недалёкий человек, – вздохнула она, играя его волосатыми «шарами». – Вы даже не представляете себе, какие здесь, у нас, глобальные возможности. И это не смотря не то, что многие из нас уже давно пьют чай без сахара потому, что он подорожал.
Она выразила уверенность в том, что если товарищ Небывалов своевременно отрубит голову Адольфу Гитлеру, то мировая история пойдёт совсем по-другому. А это очень важно и необходимо.
Конечно же, Небывалов соглашался с тем, что мелкий бес и преступник мирового уровня Адольф Гитлер умудрился внушить доверчивым немцам несуразную мысль о том, что они – представители особой арийской расы. Но как-то скромно умолчал о том, что готы, образовавшиеся как варварские племена, из самых разных народов Северной Африки и частично Южной Азии, яркий пример формирование человека, как токового, из самого разного и порой невероятно неожиданного материала.
Так же Фёдор подчеркнул, что Гитлер уже давно получил по заслугам и закончил путь позорно и бесславно.
– Даже сейчас, Фёдор Ефимович, – сказала Перекосова, нежно и доброжелательно щекой прижимаясь к головке его фаллоса, – мы не уверены в том, что именно Гитлер покончил с собой, а не его двойник.
– Мне всё равно потому, что я умер, – согласился с ней Небывалов, погружая свою ладонь в её влагалище. – Если мне выпало после моей трагической гибели совершить такое доброе дело, то я согласен. Правда, в своих невероятных способностях и возможностях в ближайшей перспективе я сомневаюсь.