Белое безмолвие смерти
Шрифт:
— Мессир, вы зараза! — взвизгивала Инна, извиваясь на шёлковой подкладке, которая тоже нагло приставала к телу, растворяя по пути куртку, брюки, обувь и нижнее бельё. — Ай! Ни стыда ни совести! Я же не чувствовала щекотки с тех пор, как умерла!
Но её смех скрывал растущее возбуждение. Она не могла толком описать, что же с ней происходит, но процесс оказался неожиданно приятным — как секс и кровавый укус одновременно, только ещё интимнее. Щупальца проникали в неё глубже и тоньше, чем самый внимательный и умелый любовник, при этом насыщая силой и энергией, как кровь вампирского патриарха. По существу, они с Владимиром становились одним целым, и не только телесно — девушка
Всадницы с благоговением и завистью наблюдали за процессом. Им такая близость не будет доступна никогда. Они всего лишь оружие… А эта, дерзкая, слабая, трусливая, совершенно не понимающая, какая невероятная честь ей выпала — стать первым вассалом Владыки…
Во взглядах марионеток Лемарга читался профессиональный интерес. Влад не мог прочитать их, как Всадниц, но легко понимал. Пришелец сравнивал возможности живой и мёртвой плоти, сопоставлял метод соединения этих двух организмов с теми, которыми владел сам, фиксировал реакции объекта, прикидывал возможные слабые стороны и преимущества…
Броневые створки захлопнулись за мгновение до того, как оргазм Инны взорвал массивный корпус Хранителя изнутри. Несколько секунд оба корчились в волнах наслаждения, не способные отделить себя от другого. За какие-то мгновения они узнали друг о друге всё.
Слов не было. Были единые на двоих мысли. И ощущение безграничного счастья.
«Воланд, ты дурак. У меня же мужчины больше года не было… А ты… ты…»
«Знаю. Теперь знаю».
«Дурак и сволочь. Я люблю тебя, дубина».
«Знаю, ласточка. Я тебя тоже. Очень люблю».
«Знаю…»
После всего, что Инна пережила с Королём Улиц, секс ассоциировался у неё в основном с унижением и болью. И даже не столько из-за того, что было с ней самой (два или три случая девушку бы не сломали, она всегда отличалась сильным характером), сколько из-за всех мерзостей, происходивших с другими, которые приходилось видеть, слышать, телепатически ощущать, а порой и обеспечивать косвенно.
Она любила своего «Воланда», была готова отдать за него жизнь, но это была любовь без сексуального оттенка, как к отцу или брату. Если бы друг детства проявил к ней интерес, как к женщине, она бы отдалась ему, но сомневалась, что сама сможет получить удовольствие. Но Хранитель держался удивительно ровно, даже в экстремальных ситуациях не проявляя ничего, кроме мягкой заботы. Поначалу Гелла чувствовала облегчение, потом просто привыкла, и стала воспринимать такое отношение, как единственно возможное.
А Владимиру по роду профессиональных обязанностей нередко приходилось иметь дело с жертвами насилия. И некоторые принципы служебного соответствия он усвоил крепко. В частности, полный запрет на сексуальный интерес к пострадавшим. Это не просто злоупотребление служебным положением, это может серьёзно усилить травму. А тут ещё непрошеные отношения вассалитета, перешедшие из детской игры в нечто гораздо более серьёзное. Это тоже накладывало свои моральные ограничения.
И наконец, Владимир никогда не был эксгибиционистом. Не то, чтобы мужчина был сильно стеснительным или закомплексованным, он просто был убеждён, что всему своё место и время. Личные отношения он считал на то и личными, чтобы не демонстрировать их всем желающим. Это касалось не только секса, но и таких изъявлений чувств, как объяснения в любви или поцелуи. А за всеми его действиями
«Так ты меня берёг… А я думала, что тебе неинтересна… Знаешь, оно наверно и к лучшему. Я о Мече как-то не подумала, а ведь он действительно… Он и сейчас нас слышит?»
«Не-а, — самодовольство железного зверя окатило девушку тёплой волной. — Я его отключил. Тут такая база данных по Пределу, и по магии вообще… я теперь могу по желанию делать всё, что раньше получалось инстинктивно, и много другого».
«Здорово! Тогда, пользуясь случаем, ещё раз — я люблю тебя, Воланд!»
«И я тебя, ласточка. Ты у меня прямо в сердце сидишь. В прямом и переносном смысле».
«Зараза ты… Мне так хорошо… Ладно, милый, полетели, а то там Всадницы нервничают. Мы теперь всё равно будем вместе, чем бы не занимались».
«Да, верно. Сейчас только с подключением разберусь окончательно… Знаешь, носить в себе любимую девушку гораздо приятнее, чем колючие кости с нездоровым чувством юмора».
Он вызвал внутренний интерфейс. В голове тут же всплыло знание, что подключение некросущности завершено, повреждений не обнаружено, и можно начинать преобразование в малый разведывательно-диверсионный модуль. Влад вздрогнул и хотел отключить эту опцию, но разум Геллы тут же потребовал более подробной информации.
«Это я беру! — заявила девушка, едва ознакомившись с описанием. — Прокачка возраста до пяти тысяч лет, имплантированная броня, сенсоры, три вида вживлённого оружия… И главное, постоянная энергетическая и информационная связь с тобой! Даже если я отправлюсь на другой континент, мы всё равно будем одним целым!»
«Ага. А замену личности на боевые программы ты тоже берёшь?»
«Это можно отключить, — небрежно отмахнулась Инна, — вот здесь. Начинай преобразование. К моменту прилёта в Твердыню я как раз буду готова».
Хранитель покачал головой и запустил процесс. Он знал, что это полностью безопасно, даже повысит шансы на выживание, но всё равно волновался за любимую. Хотя… теперь ведь они будут одной сущностью, и никто не сможет убить Инну насовсем, пока цел её сюзерен. Даже если кто-то разрушит тело, а это станет весьма непростой задачей, Влад сможет возродить её в пассажирском отсеке.
«Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут одна плоть. Гелла, выходи за меня замуж?»
«Воланд! В Книге Бытия не то имелось в виду! Там же сказано — человек прилепится! Человек, а не вампир! И вообще, я ещё молода, чтобы быть Владычицей! Тебе Меча и Дракона мало, извращенец? Ещё и со мной захотел слиться? Это уже оргия, а я девушка порядочная!» — приступ откровенности прошёл, Инна вернулась к обычному стилю их общения, разве что теперь была более раскованной и острой на язык. Даже экран поставила, чтобы не читать его памяти и не открывать своей. Влад знал, как эту защиту обойти, но не хотел обманывать доверие подруги.